Букет незабудок

Борис Степанович всегда был грубоват, скуп на слова, угрюм. Поначалу Ольгу Матвеевну часто спрашивали, как она такого бирюка терпит, а та улыбалась светло и отвечает, что не замечает ничего такого, муж он хороший — работящий, заботливый, а что молчун, так велика ли беда?

Шли годы, чета Ивушкиных вырастила двух сыновей и дочку, дети разлетелись по своим гнездам, и остались они вдвоем. Пусто стало в доме, в былые времена за детской речью и не замечала молчания мужа, а теперь, когда весь их мир сузился до размеров небольшой квартиры, тишина давила.

Редко заговаривал с женой Борис Степанович, все больше телевизор смотрел и читал. Как-то по весне занедужил, утром не поднялся с постели. Врачи, приехавшие на «скорой», отвезли больного в кардиологическое отделение, там Борис Степанович пролежал месяц, и каждый день Ольга Матвеевна его навещала.

Вставала пораньше, шла на рынок за свежей курицей, курагой и фруктами, варила бульон и добиралась на двух автобусах до больницы, кутая банку с едой в теплые салфетки.

После выписки Борис Степанович стал выходить на прогулки, звал с собой и жену, да только Ольга Матвеевна соглашалась редко, отговариваясь домашними хлопотами.

В тот день тоже не пошла, и мужчина, прихватив журнал, купленный накануне, отправился в парк один.

Вернулся через пару часов к обеду, прижимая к груди какой-то кулек.

Ольга Матвеевна сначала подумала, что муж купил вредных пончиков, рядом с домом открылась небольшая пекарня, где торговали забытыми советскими лакомствами. Борис Степанович робко протянул ей покупку. В кульке оказались цветы — небольшой букетик голубых незабудок.

Женщина долго смотрела на подарок, не зная, радоваться ли, плакать ли — это были первые цветы, которые подарил ей муж за все годы брака, если не считать нескольких астр на их свадьбу.

— Что случилось, тебе опять плохо? — первое, что спросила она.

— Нет, Оленька, мне хорошо, — ответил он, обнимая жену.

Оленька? Он называл ее так в ранней молодости, еще до рождения Сашки, их первенца.

— Проголодался я, что у нас на обед?

— Куриная лапша.

— Домашняя, сама делала?

— Конечно, ты же знаешь, я не люблю покупную.

— Как же я люблю твою лапшу!

И это тоже было внове, он никогда не хвалил ее кулинарный талант, хоть другие утверждали, что готовит она вкусно.

Она налила ему тарелку золотистого супа, нарезала хлеб, положила рядом салфетку.

— А ты? Я хочу, чтобы мы обедали вместе.

Она послушно налила и себе.

— Так что все-таки случилось?

— Прочел сегодня статью одного психолога, он советовал написать письмо самому себе в будущее. Вот сидел я в парке и думал, а какое наше будущее? Кто-то из нас останется один, знаешь, я так живо это представил, понял, что неправильно жил, все боялся слово ласковое сказать, вон, — кивнул он в сторону вазы, над которой голубым кружевом парили незабудки, — цветы тебе никогда не дарил. Не хотел слабость свою показать, даже за суп не похвалил ни разу, а повариха ты у меня знатная. И так мне больно стало, и легко одновременно, будто, наконец, главное понял.

источник