И.Ф. Паскевич-Эриванский о Черкессии: "жесткая" или "мягкая" сила?

Все интересующиеся историей Кавказской войны знают А.П. Ермолова, как сторонника жесткой линии в отношении к горцам на Кавказе. Многие недооценивают вклад фельдмаршала И.Ф. Паскевича в покорение этого неспокойного региона, считая его не столько военачальником, сколько царедворцем, его славу в войнах 1826-1829 гг. надуманной, а заслуги украденными у боевых генералов-"кавказцев".

В 1833 г. А.В. Вельяминов уже после отъезда Паскевича из Тифлиса писал Г.В. Розену, что фельдмаршал во время войн с Персией и Турцией "мимоходом только видел войну с горцами".

Что на самом деле думал Паскевич о своих противниках?

Даже в первом приближении оказывается, что он полностью наследовал основы кавказской стратегии своего предшественника. Паскевич, как Ермолов, а ранее Цицианов, считал необходимым в первую очередь опираться на военную силу.

5 июня 1831 г. в отношении к министру иностранных дел вице-канцлеру графу К.В. Нессельроде Паскевич писал: на Кавказе "меры кротости одни недостаточны: они дают воинственным горцам ложную идею, будто только слабость наша препятствует нам принять меры более решительные... Одна военная сила должна быть принята за первоначальное основание укрощения племен кавказских и особенно закубанских. Но для сего временные победы бесполезны. Горцы всегда избегают решительной с нами встречи и ведут войну партизанскую. Только лишая их способов существования постоянным занятием пунктов, которые служат ключами их промышленности, можно надеяться заставить их самих прибегнуть к покровительству и великодушию правительства нашего".

Паскевич считал в Черкессии единственно возможной стратегией продолжение "осады Кавказа", начатой Ермоловым. С этой целью фельдмаршал предполагал строительство укреплений у всех выходов из горных ущелий на равнины.

На правом Черноморском фланге Кавказской линии это должны быть Баталпашинск и Усть-Джегуты на Кубани, урочища Каладжна на Лабе и Майкоп на Белой. Для Кавказского корпуса и Черноморского казачьего войска крайне важно было предотвратить грабительские набеги черкесов на плодородные равнины у слияния рек Пшепшы и Афипса, в долине Адагумы. Также было необходимо обеспечить безопасность главных портов на побережье - Анапы, Геленджика и района у впадения реки Сочи в Черное море.

После "кнута" должен следовать "пряник". Паскевич не был особенно оригинальным, предлагая использовать классическую римскую формулу "разделяй и властвуй". Поэтому необходимо "благоприятствовать возникающим между горскими племенами несогласиям и помогать слабейшим".

Между черкесами постоянно проходили междоусобные войны, и проигравшие оттеснялись на худшие земли, малоплодородные пашни и засушливые пастбища. Потеряв в сражениях большинство мужчин-воинов, не имея возможности для военного реванша, они уходили на Кубань под покровительство российской власти. Такие "коллаборационисты" оказывали ценнейшую помощь российским войскам в карательных рейдах за Кубань, выступая в роли проводников и выводя войска к аулам своих кровных врагов.

Условием российского покровительства был полный разрыв отношений с "хищниками". Паскевич требовал "стараться по возможности прекращать укрывательство преступников, находящих защиту за Кубанью в ложно понимаемом гостеприимстве... изыскать средства к ослаблению духа удальства, составляющего первую причину набегов и хищничества, строго, но справедливо наказывать все хищничества и разбои".

В 1830-е гг. российские администраторы полностью подчинили Кабарду, но множество криминальных элементов бежали в родственные черкесские племена на Левобережье Кубани. Командующий Кавказским корпусом Г.В. Розен был обязан "вызвать из-за Кубани бежавших туда кабардинцев, ибо они живя между закубанцами, возбуждают их против русских".

Паскевич считал важнейшими инструментами российской "мягкой силы" распространение торговли, учреждение школ и религиозных миссий "для смягчения нравов горцев и распространения между ними просвещения".

В российской имперской политике, как и в ее западных аналогах после военной экспансии закономерным образом следовала аккультурация, т.е. внедрение экономической и культурной модели. Но в 1830-е гг. на Кавказе до этого было еще очень далеко.

Отвечая на рекомендации кавказского наместника, Розен "опускал с небес на землю" своего начальника, обращая внимание на крайний недостаток сил и средств Кавказского корпуса. Генерал полагал, что карательные рейды за Кубань, т.е. "временные экспедиции, не принося существенной пользы, только раздражали и ожесточали бы против нас неприятелей; самое занятие многих новых пунктов рассеяло бы и ослабило наши силы".

В 1832 г. Паскевич уехал для подавления восстания в Польше, а Розен остался усмирять бурлящий Кавказ.

20 мая 1833 г. после очередного рейда за Кубань начальник штаба Кавказского корпуса А.В. Вельяминов направил своему командиру весьма пессимистичный рапорт о невозможности покорения черкесов в обозримом будущем. "Несмотря на присяги и на выданных аманатов (заложников - С.Б.) они возвращаются к прежнему своевольству, разбоям и хищничеству, как скоро войска выходят из земель их".

Старый сослуживец Ермолова делал вывод, что единственным способом прекращения набегов и разоружения горцев должна стать жестокая, но необходимая тактика "выжженной земли". "Голод - вернейший и легчайший способ покорения Кавказа", поэтому "уничтожение полей несколько лет кряду... единственно верное средство достигнуть сей цели. Хлеб есть необходимая потребность в жизни. Принудив горцев отдать оружие, можно будет тотчас уменьшить количество войск на Кавказской линии".

Но сказать это было намного легче, чем сделать.