Продолжение рассказа младшего сына о его злоключениях в поезде

Скажу сразу, пишет он занимательней, чем я, да и вообще и младшим и средним со старшим я горжусь. Считаю, что если дети лучше тебя, то жизнь прожита не зря. Начало здесь...

Продолжение – из первых уст

...Тоненькая струйка воды прошлась по куче опилок и… собственно все. Опилки как были в унитазе, так и остались там, только слегка размокли. Пожалуй, обычный человек в такой ситуации бы понял, что что-то тут не так. Но только не я…

Нажав на кнопку смыва еще раз, и еще, я видел, как тоненькая струйка воды все тяжелее и тяжелее пробирается сквозь разбухшую стружку. В тот момент я осознал, что сделал что-то непоправимое.

Недолго думая, я вцепился в рулон туалетной бумаги и начал судорожно ее отматывать. Обмотав одну руку дешевой бумагой (явно предназначавшейся для других целей), я зажмурил глаза, задержал дыхание (искренне веря, что это мне чем-то поможет) и нырнул рукой в унитаз. Мозг предательски вспомнил, что поезд идет аж с самого Владивостока, и в туалете успело побывать… ладно, не будем о грустном.

Я был уверен, что этот момент будет единственным постыдным за время всей поездки. Вынуть разбухшие опилки из унитаза, выкинуть их в мусорный бак и забыть все, как страшный сон. Таков был мой план. Но когда моя рука уткнулась в опилки, твердые как бетон, я понял, что план мой обречен на провал.

Теперь-то я знаю, что случается, когда маленькая струйка воды вступает в контакт с использованными опилками – случается нечто ужасное, и опилки твердеют за считаные секунды. Я бы предпочел узнать об этом из книги, но жизнь, как говорится, лучший учитель.

В панике оглядывая туалет в поисках хоть чего-нибудь, что может мне помочь, я увидел небольшую деревянную палочку (по всей видимости, какой-то инновационный ершик в РЖД). Схватив эту палочку, я начал бездумно долбить ей застывшую массу на дне унитаза.

Прошло примерно 20 минут, на ладонях успели появиться и стереться мозоли, а разбухшие опилки так никуда и не делись. Наконец сдавшись, я собрал всю волю в кулак и вышел из туалета. Прямо у двери с вопрошающим видом стояла моя жена (видимо, стала подозревать что-то неладное и пошла проверить, что там у меня случилось). И правильно, ибо такие истории для меня не редкость.

– Никого не впускай в туалет, – буркнул я и побежал в соседний вагон за проводницей. А жена с котиком на руках недоуменно смотрела мне вслед, наверное, гадая, на кой черт решила связать со мной свою жизнь.

Добежав до соседнего вагона, я бесцеремонно ворвался в купе проводницы. Проводниц оказалось две, и были они в прекрасном настроении (пока еще прекрасном). Обернувшись ко мне, проводницы замерли с ожидающим видом.

– Кажется, у вас там туалет засорился, – промолвил я, натянув на лицо оскал, который я называю обаятельной улыбкой.

– Ой, не волнуйся ты так! У нас эти туалеты три раза на дню ломаются. Сейчас за минуту все исправим! – улыбнувшись мне, ответила одна из проводниц.

Я хотел ей ответить, что такого они еще не видели, что туалет забетонирован и нам придется терпеть до конца поездки... Но на деле же лишь кивнул и умчался прочь.

Жена послушно стояла перед туалетом с котиком на руках, ничего не понимая и испуганно смотря по сторонам.

– Быстро в купе! – рявкнул я, понимая, что котика надо прятать.

Мы нырнули в купе, которое находилось возле самого туалета, запрыгнули на верхние полки и замерли, каждый в своих мыслях. Жена – в попытках понять, что же случилось, а я – скрестив пальцы и молясь, чтобы все это быстрее закончилось.

За стеной послышались неторопливые шаги проводницы и сантехника. «Может, пронесет?» – промелькнула мысль в моей голове. Но в этот момент сантехник открыл дверь в туалет, раздался громкий и отчетливый мат, и я понял – нет, не пронесет.

Маты сыпались один за другим. И пусть сантехник не указал адресата своих злословий, я-то прекрасно понимал, что все проклятия несутся именно в мою сторону. "Ну, хуже уже быть не может", – подумал я, как тут постучали в дверь.

– У кого из вас кошка? – на пороге оказалась та самая проводница, которая еще несколько минут назад мило улыбалась мне и уверяла, что убрать засор для них – раз плюнуть.

Сейчас же ее улыбка куда-то делась, и на лице застыла холодная маска с дергающимся глазом. Я смущенно поднял руку вверх, словно провинившийся школьник.

– Вы понимаете, что вы наделали? – бесстрастный голос разлетелся по купе.

Я не понимал, но на всякий случай кивнул.

– Биотуалеты связывает одна система смыва. И вы сейчас засорили не один, а сразу два туалета. Целый вагон теперь вынужден терпеть! И неизвестно, удастся нам все это починить или нет. Сантехнику пришлось разобрать унитаз…

– Простите, – лишь это вырвалось из меня. Хотелось еще добавить «товарищ судья», но я передумал. – Я просто, всегда так смывал, вот я и…

Я особо не помню, что тогда наговорил ей, не помню, что ответила она. Видимо, мозг заботливо стер все это из памяти. Ну, хоть где-то он меня не подвел.

Ту ночь я провел без сна. Очень сильно хотелось в туалет, но я дал себе твердое обещание терпеть до конца своих дней. Однако мой организм был не совсем согласен, поэтому пришлось нарушить обещание в 5 часов утра.

Выйдя из купе, я с женой и котиком наткнулся на ту самую проводницу, которая стояла возле злополучного туалета. Я стыдливо улыбнулся ей и кивнул, но она ничего не сказав, молча ушла в соседний вагон. Я бы хотел думать, что она не заметила нас, но…

До конца поездки в туалет я ходил в соседний вагон. С нас не взяли штраф, нас не выкинули в окно, кошечку никто не пытался отравить.

Приехали в Москву, на вокзале нас встретил мой друг-борец – я до последнего боялся, что за углом меня будет ожидать сантехник, желая отомстить за все. Но этого не случилось.

Теперь жена не просит меня убрать за кошкой, а сама вытряхивает опилки в мусорное ведро. А мне лишь остается наблюдать за этим, вспоминая одну из самых ужасных поездок в моей жизни.

Обратно, кстати, мы полетели в Новосибирск на самолете. Никаких поездов, проводниц, опилок, лотков и стыдливых историй. Лишь слабое мяуканье кошки из переноски да извечный вопрос: курицу или рыбу?