В поисках «пото́лока».

Хорошие оценки в дневнике второклассницы Нади были явлением редким, как солнечное затмение в пасмурном ноябре. Когда девочка принесла первую в жизни четверку, родители купили торт. Чтобы отметить это событие, достойное Книги рекордов Гиннесса.

В тот осенний день Надя возвращалась домой медленнее, чем улитка, совершающая кругосветное путешествие. Двойка по русскому языку тянула её назад за шкирку, будто непослушного котёнка, и с каждой минутой путь от школы до подъезда казался всё длиннее и безнадёжнее.

Её ранец, покосившийся от постоянного ношения учебников, громыхал пеналом в такт шагам. В воздухе пахло жжёной листвой и приближающейся катастрофой.

Девочка знала, мама уже дома. Поэтому она стояла у подъезда, словно альпинист перед покорением Эвереста, и перебирала в голове варианты спасения.

«Зайти, поздороваться и сразу лечь спать... Прямо в коридоре... Прикинуться мёртвой.... Точно! Вот если бы я умерла, они бы точно меня пожалели и не стали ругать!» — думала она, держа на резинке ключ, который вдруг стал весить как 100 килограммовая гиря.

Главное, непринуждённость.

Дверь открылась, и Надя столкнулась с мамой. Женщиной с глазами радара, всегда знающей, когда ребёнок сделал что-то не то.

— Ты где так долго? Смотрю, идёшь по двору. Вдруг пропала...

От неожиданности Надя покраснела, побледнела, и её бросило в холодный пот. Она попыталась приветливо улыбнуться:

— Да я вот… пришла. Устала чего-то.

Решив для убедительности зевнуть, она издала звук, похожий на агонию выбросившейся на берег акулы. Мама смотрела на дочь с растущим подозрением. Поведение Нади было не просто странным, а ОЧЕНЬ странным.

Чем больше девочка пыталась вести себя органично, тем больше это выглядело фальшиво и нарочито.

— Давай дневник и иди ешь.

«Ну всё, запомните меня молодой и красивой!» — пронеслось в голове у Надежды.

Она медленно прошла в зал, походкой человека приговорённого к казни. Ставя портфель на стул, она попыталась замедлить время, как в кинорапиде... Начала дооолго искаааааааать дневниииик...

— Ну, что ты там копаешься?

Часы судьбы пробили. Дневник оказался в руках матери.

— Так… ТАК… Это что такое? За что двойка?

— За самостоятельную.

— ТАК! — прогремел мамин голос. — «Пото́лок»? — прочитала она в тетради, где красовалась жирная двойка. — Что такое «пото́лок»?

— Я не знаю.

— Но это ведь ты написала?

— Я.

— Что такое «пото́лок»?

— Я не знаю.

— Кто такой «пото́лок»? — повысила тональность мама.

На шум пришла старшая сестра Люда.

— Ты знаешь, кто такой «пото́лок»? — обратилась мама к ней.

— Нет… Может, врач какой-то?

— Точно! «Пото́лок», «пото́лок»… Что-то знакомое…

Мама решительно подошла к телефону и начала обзванивать подруг, родственников и знакомых, выясняя, что за таинственный специалист скрывается под этим названием. Людмила тем временем взяла в руки энциклопедию.

Прошло около четырёх часов. Загадочный «пото́лок» не желал открывать свою сущность. Мама сидела с валерьянкой. Люда ушла в библиотеку. А виной всему был проклятый «пото́лок».

Надя, зарёванная и отчаявшаяся, молила Бога озарить её светом знаний. И Он услышал.

Из библиотеки вернулась Люда. Подышав свежим воздухом и отстранившись от семейной драмы, она по-новому посмотрела в тетрадь:

— А может… это… «потоло́к»?

— Да! Точно! — вспомнила Надя. — Это «потоло́к»!

— Ах ты бестолочь! — вскрикнула мама и угрожающе двинулась на дочь, норовя ударить её тетрадью.

Надя с визгом бросилась в коридор.

— Я тебе покажу потоло́к! Я тебе сейчас такой потоло́к устрою!

Людмила безучастно включила телевизор и уставилась в экран. Сцена напоминала сюрреалистичное кино. Мама с тетрадью и визжащая Надя метались по кругу из коридора в комнату и обратно, мелькая перед глазами старшей сестры.

Пока зрелость и мудрость не взяли своё. Обессилевшая мать рухнула на диван рядом с Людмилой. Уставшая, вымотанная, без каких-либо эмоций, она тоже уставилась в телевизор и затихла.

Спустя десять минут к ним присела и Надя. Что шло по телевизору, никто не видел, не различал. Их будто выключили.

И сделал это загадочный пото́лок.

© Ольга Sеребр_ова