Почему жулики и воры боятся "списка Магнитского"

Рационализация Магнитского

С сожалением приходится признать, что смерть Сергея Магнитского не стала в России общенациональной трагедией, не объединила людей в борьбе с полицейским произволом и, если бы не пощечина, которую власть получила в виде «Закона Магнитского» из-за рубежа, не доставила правительству особого беспокойства.

В деле Магнитского меня больше всего удручает вовсе не круговая порука внутри насквозь коррумпированной власти, не развязность силовиков и даже не полное исчезновение правосудия. Это следствие, но не причина. Есть нечто менее бросающееся в глаза, но, в конечном счете, гораздо более значимое – позиция общества. Магнитского убили не какие-то конкретные люди (хотя, наверное, были и они), а тотальное равнодушие элит. Общество в целом предпочло остаться безучастным наблюдателем.

Речь идет, конечно, не о гражданских активистах и не о журналистах-подвижниках, не дающих этому скандалу утихнуть, а о «социальном мэйнстриме», тех, кто составляет становой хребет современного российского общества. Отношение к «делу Магнитского» в этом обществе, мягко говоря, неоднозначное. Но эту «неоднозначность» предпочитают публично не демонстрировать, поскольку внутри «мэйнстрима» еще сохраняется остаточная мода на либерализм. Впрочем, она быстро сходит на нет.

В последнее время возникла иллюзия, что горожане в России – все сплошь рассерженные. Это далеко не так. Подавляющее большинство из них довольны собой и жизнью, и им, по большому счету, глубоко безразлично, что происходит вокруг них, если с ними самими ничего не происходит. Впрочем, и 1937 год был далеко не всеобщей трагедией, многие предпочитали искренне заблуждаться.

Социальная свита играет мафиозного короля, и она достаточно многочисленна, чтобы обеспечить в королевстве покой и стабильность. Это неправда, что в России хорошо живется только тем, кто освоил какой-нибудь ресурс, будь то труба, околоток или бюджетный поток. Неплохо живут и все те, кто их обслуживает, кто с ними дружит, кто их воспевает, развлекает или консультирует, кто лечит их жен, учит их детей, убирает их дворцы, охраняет их участки и даже моет их машины. Вполне сносно живется крепким профессионалам, не лезущим не в свое дело, приспособившимся к жизни в этой душной нравственной атмосфере, как рыба приспосабливается к жизни на глубине. Затихли в своих нишах-заводях и тихо радуются своему мелкобуржуазному счастью мелкие и средние предприниматели, привычно включающие отстегиваемые суммы в расходную часть своих теневых бюджетов как естественный налог. Довольны своим положением и социальные рантье, которым уютно в своем «футляре», кто не хочет морочить себя проблемами, выходящими за пределы его узкого повседневного мирка, и кому достаточно того пособия, которое государство готово выплачивать такому рантье вне всякой связи с его реальным трудовым вкладом. Короче, «пристроенных» в России оказывается еще больше, чем «встроенных».

Поэтому не надо думать, что вокруг власти сегодня собрались сплошные карбонарии, которые либо уже побывали на Болотной площади, либо втайне мечтают туда попасть. Отнюдь, вокруг нее много совершенно лояльных людей, которые просто любят поворчать, следуя некой давнишней русской интеллектуальной традиции. В этой обширной «респектабельной» среде чиновников, журналистов, предпринимателей, белых и серых воротничков, адвокатов, врачей, художников, где признаком хорошего тона считается поругивать режим, извлекая при этом максимальную выгоду от сотрудничества с ним, Магнитский – незваный гость.

Самодовольному большинству дело Магнитского в лучшем случае не интересно. В худшем – разговоры о нем вызывают у него сначала отторжение, а потом и глухое, но все возрастающее раздражение. В этом нет ничего удивительного и, тем более, нового.

Однажды мне на глаза попалась статья, в которой на примере писательских дневников рассказывалось, как в 30-50-е годы прошлого столетия происходила рационализация страшной и кровавой реальности сталинских репрессий (как это часто бывает с хорошими статьями, ни имени автора, ни названия работы я не запомнил). Думающий человек не может жить, не объяснившись с самим собой по поводу творимого вокруг произвола. Он должен либо восстать против этого зла, либо объяснить себе, почему этого не надо делать, так сказать, полюбить зло. Если он этого не сделает, то он окажется в сводящем с ума душевном дискомфорте.

Даже самые прозорливые и информированные представители интеллигенции в эпоху «большого террора» находили способ обманывать себя. Они убеждали себя в том, что дыма без огня не бывает, что издержки неизбежны, что жесткость оправдана обстоятельствами, что жертвы сами провоцируют палачей и что с ними самими такого никогда не случится. Из этой рационализации террора постепенно вырастала сначала привычка к террору, потом благословение террора и, наконец, психологическая зависимость от него. Таким же образом сегодняшняя лояльная власти элита научилась рационализировать «малый террор». И случай Магнитского лишь идеальная иллюстрация для того, чтобы понять, как этот механизм работает.

Во-первых, рационализация зла невозможна без «эффекта выключенного сознания». Блестящий философ Мераб Мамардашвили в свое время заметил, что человек усваивает лишь те факты, которые вписываются в его внутреннюю установку и способен полностью игнорировать все то, что в эту установку не вписывается. В деле Магнитского действие этого механизма проследить очень легко. Ведь само это дело уникально вовсе не своей жестокостью (сегодня в России каждый день совершаются десятки еще более жестоких преступлений), а доказанностью, наличием огромного количества эмпирического материала, который не дает возможность отвернуться, отвести взгляд, не заметить, пройти мимо. Однако выясняется, что сознание лояльного класса способно игнорировать все эти факты - люди читают, не вчитываясь, слушают, не вслушиваясь. Способность к самостоятельному анализу, желание делать собственные, основанные на доступных фактах оценки оказывается благоразумно заблокированным. Суждения о деле Магнитского внутри этого класса в массе своей остаются крайне поверхностными и ориентированными на внутренние установки этого класса, а не на факты.

Во-вторых, для рационализации зла необходимы спасительные «объясняющие» формулы. В случае с делом Магнитского есть редкая возможность проследить их происхождение и авторство. Первую формулу предложил Станислав Белковский: «Вор у вора дубинку украл». Это прекрасная причина почувствовать себя над схваткой, снять с себя моральные обязательства. Вторую формулу предложила Марина Литвинович, сказав: «Браудер размахивает трупом Магнитского». Эта формула позволяет не только оправдывать невмешательство, но даже обижаться, негодовать, отталкивать от себя с брезгливостью саму мысль о трагедии Магнитского.

Солидная и сытая публика сегодня втихую талдычит про себя эти формулы как мантры. Дело то, оказывается, не в Магнитском, не в убивших его садистах, не в прогнившей системе правосудия, не в повальном воровстве, а в Браудере, который размахивает трупом. Какой, однако, плохой Браудер, и какие все-таки хорошие мы, безразличные к этой драме! И это только частный пример - для Кущовки есть свои мантры, для Алексея Козлова тоже кое-что припасено, и так на все случаи жизни.

Для огромного числа людей дело Магнитского в России осталось зрелищем. Убийцы и жертвы для них сродни героям компьютерных игр. Общество не хочет активно сопротивляться полицейскому произволу. Граждане заняли места в зрительном зале и наблюдают за происходящим со стороны с попкорном в руках. Обсуждение драматической истории конфликта между редакцией Новой газеты и Следственным комитетом – яркая тому иллюстрация. Как же, люди обижены, посетителей Колизея лишили права досмотреть кульминацию - поедание гладиаторов дикими львами. Воры и убийцы расположились здесь же на трибунах, на самых почетных местах. К сожалению, вор не будет сидеть в тюрьме, пока он не станет «нерукопожатным», а до этого в России еще очень далеко.

Конформистское большинство успешно «экранировалось» от трагедии Магнитского. Фигуранты всяческих списков остались уважаемыми членами общества, в то время, как упоминание имени самого Магнитского неизменно сопровождается в этой среде саркастической ухмылкой. Еще бы, - дело Магнитского вносит в ее жизнь ту грубую определенность, которая подталкивает к нравственному выбору, делать который очень не хочется. Но, может быть, именно в этом побуждении к нравственному выбору и состоит высший смысл той жертвы, которую принес Магнитский.

В разгар лета становится зябко, надо готовится к холодам. Дорога к свободе в этой стране будет долгой. Потому что прежде, чем убить дракона в Кремле, его нужно убить в себе самом, любимом.

Автор - Владимир Пастухов, оригинал здесь www.novayagazeta.ru

[quote u="Костяев Юрий Юрьевич" msg="1"]Думающий человек не может жить, не объяснившись с самим собой по поводу творимого вокруг произвола. Он должен либо восстать против этого зла, либо объяснить себе, почему этого не надо делать, так сказать, полюбить зло. Если он этого не сделает, то он окажется в сводящем с ума душевном дискомфорте. [/quote]

[quote u="Костяев Юрий Юрьевич" msg="1"]дело Магнитского вносит в ее жизнь ту грубую определенность, которая подталкивает к нравственному выбору, делать который очень не хочется. Но, может быть, именно в этом побуждении к нравственному выбору и состоит высший смысл той жертвы, которую принес Магнитский. [/quote]

[quote u="Костяев Юрий Юрьевич" msg="1"]Дорога к свободе в этой стране будет долгой. Потому что прежде, чем убить дракона в Кремле, его нужно убить в себе самом, любимом. [/quote]

Респект автору.

Блестящее расследование лучшей газеты России на тему, куда ушли ворованные деньги, за которые убили Магнитского - www.novayagazeta.ru

Очень своевременный список

4 СЕНТЯБРЯ 2012 г. СЕРГЕЙ ГОГИН

«Акт Магнитского», одобренный профильными комитетами в обеих палатах Конгресса США, может быть принят уже этой осенью. Европа не осталась в стороне: в начале июля Парламентская ассамблея ОБСЕ приняла «резолюцию Магнитского», которая также призывает власти стран-членов этой организации вводить визовые санкции против лиц, ответственных за смерть Магнитского и другие грубые нарушения прав человека в России, и замораживать их активы в этих странах. Российский МИД, как известно, пригрозил «жестким ответом», а Госдума пообещала в этом случае принять симметричный список для иностранцев, которые ущемляют права россиян за рубежом. Принятие «списка Магнитского» омрачит России ее «вставание с колен», как его понимают псевдопатриоты, но всем честным гражданам, думается, следует приветствовать принятие такого списка, а также аналогичных ему по другим делам, связанным с нарушениями прав человека на фоне коррупции.

Обычно, оценивая последствия принятия «списка Магнитского», аналитики обращают внимание на внутриполитический фактор. Поскольку список осложнит жизнь тем, кто привык воровать в России, но тратить наворованное за границей, список может вызвать недовольство части прокремлевской элиты, внесет в нее раскол, в результате власть в России должна будет либо смениться, либо, по крайней мере, сильно обновиться с пользой для демократии. Но даже если мы недооцениваем способность кремлевской бюрократии к сплочению, остается экономический фактор, который действует медленно, но верно.

Люди из списков, подобных «списку Магнитского», лишенные возможности вывозить и легализовывать на Западе все отнятое и награбленное, все эти распильщики и откатчики, задумаются, куда девать такую прорву денег. Им просто придется сберегать или инвестировать все это внутри страны. Как следствие, они будут заинтересованы в сохранности своих активов, захотят гарантий своих вложений, тогда как сегодня о неприкосновенности частной собственности в России говорить не приходится. Лучшая гарантия вложений – это игра по правилам, установленным для всех, то есть реально действующие законы, правовая культура. Таким образом, новые элиты потихоньку будут стремиться к верховенству закона и начнут воздействовать на власть, подталкивая ее в этом направлении. Это похоже на новую волну первоначального накопления капитала: вчерашние бандиты, сколотив капитал, на следующем этапе стремятся «выйти во дворянство», получить общественное признание, легализоваться в общественном мнении. Они меняют золотые цепи на смокинги и бабочки, становятся внешне респектабельными бизнесменами, а их дети и внуки, выросшие в цивильной среде, уже практически не отличаются от прочих цивилизованных граждан. Другими словами, достаточно подробные «списки» могут привести к мирной эволюции режима, который будет двигаться к большей предсказуемости по чисто экономическим причинам, из одного лишь денежного интереса новых элит.

«Список Магнитского» полезен в первую очередь России, хотя польза проявится только со временем. Для этого должна появиться целая череда списков, куда следует включить всех следователей, фальсифицировавших уголовные дела, всех судей, которые выносили неправосудные приговоры, всех чиновников, которые имели отношение к коррупционным сделкам, и силовиков, которые применяли пытки. Должны появиться список Ходорковского-Лебедева, список Алексея Козлова, списки всех безвинно посаженных или убиенных. (Единственное, о чем следовало бы позаботиться – чтобы списки были достаточно «чистыми», выверенными, чтобы туда не попали непричастные к коррупции и нарушениям прав человека.) Жулики и воры получат сигнал: вам в цивилизованном обществе не место. Если фигурантам этих списков будет запрещено инвестировать в любые легальные активы, запрещено пользоваться благами западной цивилизации, включая обучение детей, отдых на элитных курортах и осмотр архитектуры древних европейских городов, тогда им ничего не останется, как устроить Запад в своей стране. Все произойдет практически по Марксу с его учением о базисе и надстройке: базис – капиталы, которые надо вложить и преумножить, надстройка – общественная система, которая этому способствует, со всеми ее атрибутами: независимый суд, верховенство права, честные выборы, свободные СМИ и т.д. Недаром же американцы назвали свой законопроект Magnitsky Rule of Law Accountability Act of 2011, то есть «Акт имени Магницкого о подчинении принципу верховенства права» (кстати, в английском языке «закон» и «право» переводятся одним и тем же словом law, что о многом говорит).

Возможно, это предложение кажется слишком радикальным, но меня извиняет то, что порядочные люди в эти списки не попадут и от санкций никак не пострадают. Самое худшее, если в отместку власть придумает для своих граждан какую-нибудь гадость: запустит новый виток репрессий, приспустит «железный занавес». Остается надеяться, что в России уже сформировался средний класс ­– люди, которые привыкли к тому хорошему, что принесла либеральная реформа: приличный автомобиль, отдых в Испании или Италии, пусть даже в Турции, лишь бы «все включено», концерт Маккартни в Москве, поездка на чемпионат мира по футболу или Олимпиаду в Лондоне. Этим людям трудно будет объяснить пользу «железного занавеса» и благих намерений репрессивной власти.

Роль Европы в том, что касается «списков», представляется даже более важной, чем роль США, потому что наши жулики и воры, как ни странно, считают себя европейцами, тянутся к Европе, здесь покупают дома, сюда ездят на отдых, стремятся именно к этой цивилизации. Поэтому принятие «списков» странами Евросоюза произведет даже более сильный эффект, чем американский «Акт Магнитского».