Меньшевики (1 часть)

МЕНЬШЕВИКИ. До Великой Октябрьской социалистической революции меньшевики представляли, на­ряду с эсерами, левое мелкобуржуазное крыло буржуазной демократии, стоявшей за сохране­ние и «улучшение» капитализма. Меньшевики были основ­ной агентурой буржуазии в рабочем классе, главным врагом большевизма внутри рабочего движения. После победы социалистической револю­ции в России меньшевики превратились в буржуазных контрреволюционеров, в партию восстановле­ния капитализма и низвержения власти про­летариата. Потеряв всякую почву и всякое влияние среди трудящихся, меньшевики пере­стали быть политическим течением в рабочем клас­се, превратились в беспринципную, безыдей­ную банду шпионов, вредителей, диверсантов и убийц, находящихся на службе у иностран­ных разведок.

Меньшевики прикрывали свое прислужничество бур­жуазии внешним признанием марксизма, который они извращали и ревизовали, из которого выхолащивали его революционное содержание. Меньшевизм был составной частью 2-го Ин­тернационала, одним из передовых отрядов международного оппортунизма. Именно в Рос­сии, являвшейся (и являющейся) узловым пунктом мировой революции, — именно здесь разыгрались решающие бои между, двумя ос­новными течениями, присущими всему между­народному рабочему движению: течением ре­волюционным — большевизмом, с одной сторо­ны, и оппортунистическим — меньшевизмом, — с другой. Ленин не раз говорил, что в силу осо­бых исторических условий развития рабочего дви­жения в России мелкобуржуазный оппорту­низм проявился здесь «гораздо резче, опреде­леннее, ярче, чем где бы то ни было в Европе» (Ленин, Соч., т. XII, стр. 70). Это и дало основание Ленину заявить, что меньшевизм «есть родовое понятие для всех якобы социа­листических, социал-демократических и т. п. направлений, враждебных большевизму» (Ле­нин, Соч., т. XXV, стр. 342).

Меньшевизм оформился на II Съезде РСДРП (август 1903) из всех оппортунистических против­ников ленинской «Искры». II Съезд завершил процесс создания Российской социал-демократической рабочей партии. Однако этот же Съезд ознаменовался появлением внутри партии двух коренным об­разом расходящихся фракций: революционно-­пролетарской — большевиков и мелкобуржуаз­но-оппортунистической — меньшевиков. Уже сам по себе факт создания в 1903 г. социал-демократической рабочей партии в России не мог не означать чрезвы­чайно серьезного ослабления позиции буржу­азии в ее борьбе за влияние на пролетариат.

Русская либеральная буржуазия оказалась бессильной помешать появлению социал-де­мократии в России. Но вынужденные, как от­мечает Ленин, примириться с возникновением социал-демократии, «бессильные помешать воз­никновению и росту социал-демократии, наши либеральные буржуа всю заботу направили на то, чтобы она росла по-либераль­ному» (Ленин, Соч., т. XVII, стр. 37). Эту свою политику русская буржуазия проводила не прямо и непосредственно, а через свою аген­туру в лице меньшевиков, оказывая всяческую поддер­жку меньшевизму в его борьбе внутри социал-демократии. «Борьба против социал-демократии приняла поэтому у наших либералов форму борьбы за оппортунизм среди социал-демократии» (Ленин, там же). Та борьба, которую вели боль­шевики против меньшевиков, будучи формально в одной социал-демократической партии с ними, была не чем иным, как выражением борьбы передовых рабочих с либеральными буржуа за классовую самостоятельность пролетарского авангарда, за его независимость от буржуазного либера­лизма. Формально пребывая в рамках одной партии с меньшевиками, большевики никогда не сливались с ними, всегда решительно выступали против «спутывания двух частей партии», вели после­довательную линию на изгнание из РСДРП меньшевиков, на окончательный разрыв и рас­кол с ними. На Пражской конференции в 1912 г. большевики разорвали всякие организацион­ные связи с меньшевиками и оформились в самостоятель­ную, отдельную большевистскую партию.

Называясь рабочей партией, меньшевики по сути дела были мещански-интеллигентской партией, не имевшей сколько-нибудь серьезной массовой пролетарской опоры. «Меньшевики, — говорил Ленин, — слой непролетарский. В этом слое только ничтожные верхушки пролетарские, а сам он состоит из мелкой интеллигенции» (Ле­нин, Соч., т. XXIV, стр. 144). В условиях назревания буржуазно-демократической революции разношерстные элементы интеллигенции при­мыкали к революционному движению в каче­стве его временных мелкобуржуазных попут­чиков, по-своему расценивающих как цели и за­дачи этого движения, так и роль пролетариа­та в нем. Именно этих мелкобуржуазных по­путчиков пролетариата, весь этот слой при­ставших к движению «хлюпиков из буржуаз­ной интеллигенции» (по меткому определению Ленина) и вобрала в свои ряды меньшевистская партия.

Меньшевики, несомненно, представляли собой определенную общественную силу. Ленин и Сталин неоднократно отмечали, что источник этой силы меньшевиков коренился прежде всего в силе класса буржуазии, в его материальной и по­литической поддержке меньшевизма как про­водника буржуазного влияния на пролетариат. Мелкобуржуазный характер страны, преобла­дание крестьянства, огромный удельный вес ремесленного, кустарного производства, связь широких слоев русских рабочих с деревней, наличие и в русском пролетариате (хотя и не­значительной) прослойки привилегированных рабочих, условия самодержавного полицей­ского режима в России — все это благоприятство­вало существованию меньшевизма как политического течения, создавало для него базу. При всем этом меньшевизм не имел действительно серьез­ной опоры в массах рабочего класса России. Объясняется это прежде всего тем, что общее положение в стране было революционным и что в лице большевистской партии российский пролетариат имел последовательно-революци­онную партию, стоявшую на страже чистоты и классовой самостоятельности пролетарского движения. В рабочем классе меньшевики вербовали себе сторонников главным образом из среды ремесленных рабочих, наиболее обеспеченной части рабочего класса и новых пришельцев в ряды проле­тариата, которых поставляло разоряющееся крестьянство.

Еще в 1907 г. Сталин, вскрывая различие в социальной базе и тактике большевизма и меньшевизма, отмечал, что «очагами больше­визма являются главным образом крупно-про­мышленные районы», тогда как меньшевист­скими районами были «районы мелкого про­изводства» (Сталин, Лондонский съезд Рос­сийской социал-демократической рабочей пар­тии, в книге: Пятый съезд РСДРП, май—июнь 1907 г., 2 изд., 1935, стр. XII). «Такти­ка большевиков, — писал Сталин, — является тактикой крупно-промышленных пролетариев, тактикой тех районов, где классовые противо­речия особенно ясны и классовая борьба осо­бенно резка. Большевизм — это тактика настоя­щих пролетариев. С другой стороны, не менее очевидно и то, что тактика меньшевиков яв­ляется по преимуществу тактикой ремесленных рабочих и крестьянских полупролетариев, тактикой тех районов, где классовые противо­речия не совсем ясны и классовая борьба за­маскирована. Меньшевизм — это тактика полу-буржуазных элементов пролетариата» (Ста­лин, там же, стр. XI—XII).

Меньшевики никогда не представляли цельного тече­ния, не являлись единой сплоченной организа­цией. Они делились на ряд групп и подгруп­пой, дробились между огромным множеством оттенков и направлений. В цитированной выше статье «Лондонский съезд РСДРП» Сталин дал классическую характеристику мень­шевизма как сброда всех оппортунистических тече­ний. Он писал: «Меньшевизм не есть цельное течение, меньшевизм — это сброд течений, не­заметных во время фракционной борьбы с боль­шевизмом, но сразу же прорывающихся при принципиальной постановке вопросов момента и нашей тактики» (Сталин, там же, стр. XV).

Одной из наиболее омерзительных разновид­ностей меньшевизма был троцкизм. В той борь­бе, которую вел против большевизма весь сброд меньшевистских течений и групп, злостный, отъявленный меньшевик Троцкий всегда вы­полнял самую активную, самую гнусную роль. Иудушка-Троцкий всячески старался при­крывать, замаскировывать предательскую сущ­ность меньшевизма «левой» провокаторской фразой и безудержной демагогией. Именно поэтому троцкизм представлял наиболее вред­ную, наиболее опасную разновидность мень­шевизма.

Общим для всего меньшевизма в целом, независимо от наличия в нем различных тече­ний и групп, была политика, направленная к сохранению и укреплению капитализма. Все меньшевистские группы, от крайне правых до так называемых «левых» (Троцкого и др.), предста­вляли собой лишь разновидности одного и того же направления, непримиримо враждебного социализму и рабочему движению, ибо все они отрицали гегемонию пролетариата в ре­волюционно-освободительной борьбе трудя­щихся масс, отрицали роль и значение рево­люционного крестьянства как союзника про­летариата; все они проводили великодержавнические принципы в национальной политике, были поборниками буржуазного патриотизма, пропагандой оборончества и борьбой против ре­волюционного интернационализма способство­вали шовинистической буржуазии в ее борьбе за победу царского правительства в империалистической войне; все они выступали против ко­ренной революционно-демократической ломки сред­невековых порядков в России, были злейшими врагами социалистической революции и диктатуры пролетариата, отрицали возможность победы социализма в одной стране, вели остервене­лую борьбу против Великой Октябрьской со­циалистической революции и социалистического преобразования России; все они вели единым фронтом борьбу против большевистской партии Ленина—Сталина. Ленин говорил, что хотя оттенков среди меньшевиков много, но все их значение сводится лишь к тому, «насколько лицемерно или искренно, грубо или тонко, аляповато или искусно исполняют они свои лакейские обязан­ности по отношению к буржуазии» (Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 416).

Своими историческими корнями меньшевизм ухо­дит к легальному марксизму и экономизму. Ленин неоднократно подчеркивал неразрывную историческую связь и преемственность между «ле­гальным марксизмом», «экономизмом» и мень­шевизмом, рассматривая их как «ступеньки одной лестницы, этапы одной эволюции, про­явления одинаковой тенденции» (Ленин, Соч., т. XV, стр. 204). Меньшевики были эпигонами «эконо­мистов» не только по своему происхождению на II Съезде РСДРП и не только по составу вождей и участников, но и по постановке ими организационных и теоретических задач, по самому существу той основной тенденции, которую они выражали и которая состояла в подчинении рабо­чего класса либеральной буржуазии. Меньшевики начали с организационного оппортунизма, с борьбы против ленинского плана создания единой централизованной общерусской организации партии. Меньшевики повели подрывную работу против революционно-пролетарской партии, «работу, направленную на принижение идеи партийно­сти, уничтожение партийных кадров, оставление пролетариата без своей партии и отдачу рабо­чего класса на съедение либералам» (Сталин, О Ленине, 1937, стр. 8).

От организацион­ного оппортунизма меньшевики пошли к тактическому. Первым шагом на этом пути был пресловутый «план земской кампании», с которым меньшевики высту­пили в 1904 г. и в котором они превозносили демон­страции перед либеральными земцами как выс­ший тип демонстраций. В мае 1905 г. меньшевики выра­ботали на своей конференции в Женеве раз­вернутую тактическую платформу, в которой было дано совершенно извращенное определение ха­рактера и классового значения буржуазно-де­мократической революции в России, как рево­люции, в которой руководящая роль должна принадлежать буржуазии, а пролетариат дол­жен выполнять роль «крайней оппозиции», не стремясь к завоеванию власти. Что касается крестьянства, то оно рассматривалось меньшевиками как класс реакционный, не только неспособный к революционно-демократической борьбе, но являющийся важнейшим оплотом самодержа­вия в России. «Словом, вместо руководящей роли пролетариата, ведущего за собой кре­стьян, — руководящая роль кадетской буржуа­зии, ведущей за нос пролетариат» (Сталин, Письмо с Кавказа, в кн.: Пражская конфе­ренция РСДРП 1912 года, 1937, стр. 19). Тако­ва та тактика, которую выдвинули меньшевики в пер­вой русской революции. Из этой тактики прямо и непосредственно вытекало принижение задач революционного пролетариата до лозунгов и тактики либерально-монархической буржуа­зии, стремившейся не к борьбе, а к сделке с царизмом, не к свержению самодержавия, а к соглашению с ним.

Такой же меньшевистско-предательской была тактика Троцкого. В 1905 г. Троцкий подхватил парвусистско-люксембургианскую схему «пер­манентной революции», превратив ее в орудие борьбы против большевизма. Как и все меньшевики, Троцкий отрицал союз рабочего класса с кре­стьянством при гегемонии пролетариата, от­рицал революционно-демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства, противопоста­влял ей предательский, авантюристский лозунг «без царя, а правительство рабочее», лозунг, обрекавший пролетариат на изоляцию и пора­жение, предоставлявший крестьянские массы попечению контрреволюционной буржуазии.

Тактическая линия меньшевизма нашла свое проявление на практике в том, что на протяже­нии всей революции 1905—07 гг. меньшевики настойчиво выдвигали именно те методы и формы борьбы, которые были приемлемы для либеральной бур­жуазии. Они срывали подготовку вооружен­ного восстания, выступали против Советов как органов восстания и зачатков революционной власти, поддерживали Булыгинскую думу, вы­ражая готовность органически работать в ней, предательски осуждали декабрьское вооружен­ное восстание в Москве и высказывались против методов партизанской борьбы, совершенно иг­норировали работу в крестьянстве, выступая на деле против безвозмездной конфискации по­мещичьей земли, противопоставляя большеви­стскому лозунгу национализации земли бур­жуазно-либеральное требование муниципали­зации земли. В период 1-й Думы (летом 1906 г.) меньшевики поддерживали кадетские лозунги: «ответ­ственное министерство», «за Думу как орган власти», противопоставляя эти реакционные лозунги большевистской пропаганде «Испол­нительного комитета левых» (т. е. социал-демократов и тру­довиков). Во время выборов во 2-ю Думу (ко­нец 1906 г. и начало 1907 г.) меньшевики отстаивали блок с кадетами в противовес «левоблокистской» тактике большевиков.

Открытая борьба классов и партий в ре­волюции 1905—07 гг. со всей наглядностью выя­вила, что меньшевики, в том числе и троцкисты, не были революционерами даже в смысле демократической революции. Подводя итоги тактике меньшевиков в первой русской революции, Ленин дал исчерпывающую характеристику меньшевикам как группы «немного левее кадетов и зна­чительно правее революционной буржуазной демократии» (Ленин, Соч., т. X, стр. 35).

В годы столыпинской реакции (1908—12 гг.) меньшевики переродились в ликвидаторов. Захваченные волной буржуазного дезертирства, ликвидато­ры ренегатски отреклись от революции и рево­люционного подполья и открыто выступили как столыпинская «рабочая» партия. В эти годы борьба большевиков с меньшевиками шла уже — как отмечал Ленин — не по вопросу о том, как строить партию или какой тактики она должна придерживаться, а по вопросу о самом суще­ствовании партии. Отмечая неразрывную связь ликвидаторства со всей предшествующей оппор­тунистической линией меньшевизма, Ленин вместе с тем подчеркивал, что ликвидаторство — это новый, дальнейший этап в эволюции мень­шевизма. Он писал: «Ликвидаторство свя­зано, конечно, идейной связью с рене­гатством, отречением от програм­мы и тактики, с оппортунизмом… ликвидаторство не есть только оппорту­низм… Ликвидаторство есть такой оппорту­низм, который доходит до отречения от партии» (Ленин, Соч., т. XYI, стр. 421).

Основное ядро ликвидаторов составила груп­па легальных литераторов, издававшая в Рос­сии журналы «Возрождение», «Наша заря» и «Дело жизни». Вокруг этих легальных орга­нов сложился русский ликвидаторский центр во главе с Потресовым, Череваниным, Левиц­ким и др. Обладая довольно долгое время мо­нополией легальности, группа «Наша заря» открыто призывала отказаться от строитель­ства подпольной организации партии, отстаи­вала исключительно легалистскую работу в профсоюзах, кооперативах, культурно-просве­тительных обществах. Русский ликвидаторский центр руководил деятельностью местных лик­видаторов (т. н. инициативных групп), кото­рые должны были действовать исключительно «на почве закона — открыто», на которые воз­ложено было устройство публичных докладов по вопросам государственного страхования, участия в изби­рательной кампании в 4-ю Думу, обсуждение муниципальных вопросов, как-то: удешевле­ние трамваев, водоснабжение и пр. Русскому ликвидаторскому центру удалось создать «ини­циативные группы» всего лишь в 3—4 пунктах страны. Эти группы представляли собой весьма немногочисленные кружки интеллигентов и вла­чили жалкое существование, не имея опоры в рабочих массах.

За границей ликвидаторы группировались вокруг «Голоса социал-демо­крата» (Мартов, Дан, Аксельрод и др.). Так называемые «голосовцы» сначала выступили в прикрытой форме против старой нелегальной партии, но вскоре стали открыто проповедовать ликвидаторство, выпуская грязные пасквили, наполненные клеветой по адресу большевист­ской партии и ее вождя Ленина.

В лагере загра­ничных ликвидаторов обреталась и группка Троцкого. Троцкизм был гнуснейшей разновид­ностью ликвидаторства, ибо пытался протащить ликвидаторство в рабочую массу под прикры­тием особенно звонких «левых» фраз, под при­крытием лицемерных, лживых криков о «един­стве». Проводя политику центризма, стремясь уничтожить большевизм, сорвать оформле­ние большевиков в самостоятельную партию, «Троцкий обманывал рабочих самым бес­принципным и бессовестным образом» (Ле­нин, Соч., т. ХУ, стр. 230). За предательскую политику лжи и обмана, за гнусное хамелеон­ство и политическое лицемерие Ленин заклей­мил Троцкого, назвав его Иудушкой. Ленин и Сталин разоблачили подлых приспешников Троцкого, гнусных предателей Каменева, Зи­новьева, Рыкова, Томского и всю прочую дву­рушническую компанию т. н. «примиренцев», вступивших в сговор с проходимцем Троцким для совместной борьбы за уничтожение партии. Срывая маску с «примиренцев», Ленин назы­вал их «скрытыми троцкистами».

Из среды самих меньшевиков против ликвидации не­легальной организации партии выступила лишь небольшая группка т. н. «меньшевиков-партийцев» во главе с Плехановым. Оставаясь во всех основных вопросах классовой борьбы на общих позициях меньшевизма, группа Пле­ханова оказывала поддержку большевикам-ленинцам в их борьбе против ликвидаторства. Однако и эта группа не шла на разрыв, на раскол с ликвидаторами. Сам Плеханов вско­ре повернул к ликвидаторству, приняв уча­стие в общем выступлении всех ликвидатор­ских групп против решений большевистской Пражской конференции. На этой конференции (январь 1912 г.) большевики исключили, изгнали ликвидаторов из партии и оформились в отдель­ную, самостоятельную партию.

После Праж­ской конференции Иудушка-Троцкий высту­пил инициатором и организатором бесприн­ципного ликвидаторского авантюристского блока ренегатов всех мастей (Августовский блок 1912 г.). Сколоченный Троцким антиболь­шевистский блок под ударами большевиков вскоре распался. «Говорят, — писал Сталин, — что Троцкий своей «объединительной» кампа­нией внес «новую струю» в старые «дела» ли­квидаторов. Но это не верно. Несмотря на «геройские» усилия Троцкого и его «ужасные угрозы», он оказался в конце концов простым шумливым чемпионом с фальшивыми муску­лами, ибо он за 5 лет «работы» никого не сумел объединить, кроме ликвидаторов» (Сталин, Выборы в Петербурге, в кн.: Пражская конфе­ренция РСДРП 1912 года, 1937, стр. 217—218).

В годы первой империалистической войны меньшевики превратились в социал-шовинистов, заключив открытый союз с империалистской буржуазией. Основное ядро меньшевиков, возглавлявшееся Плехано­вым, Потресовым, Масловым, Гвоздевым, высту­пило за открытую поддержку империалистической войны, проповедовало гражданский мир, под­держивало организацию рабочих групп при военно-промышленных комитетах, осуждало стачечную борьбу, пытаясь доказать, что ра­бочий класс за единый фронт с империалист­ской буржуазией (см. Оборончество). Мень­шевистский «центр» (Дан, Церетели, Чхеидзе и др.) и «левые» (Троцкий, Мартов и др.) при­крывались «революционной» фразой, а на деле поддерживали оборонцев, содействовали от­крытым агентам русской буржуазии. Троц­кий проповедовал каутскианский социал-пацифизм — самую вредную и самую лицемерную защиту империалистической бойни. Вместе со всеми оборонцами Троцкий выступал против больше­вистского лозунга превращения империали­стической войны в гражданскую, вел активную борьбу против учения Ленина о возможности победы социализма в одной стране. В блоке с Троцким и троцкистами выступали с защитой империализма подлые предатели Бухарин—Пя­таков. Вместе со всеми социал-шовинистами предатель Каменев выступил за победоносную войну, вел борьбу против ленинской интерна­ционалистской тактики.

Февральская буржуазно-демократическая ре­волюция блестяще подтвердила верность боль­шевистской политики. Февральская революция произошла под руководством большевиков, под лозунгами большевистской партии, в борьбе с меньшевиками и эсерами, вся политика которых после 1905 г. была направлена не к свержению царизма, а к тому, чтобы получить из его рук лишь не­большие уступки. Меньшевики боялись революции, счи­тали революцию невозможной, опасной, боя­лись, что революция может ослабить позицию русских империалистов в войне. Но как только революция стала фактом, меньшевики приложили все усилия к тому, чтобы плоды февральской по­беды революционных рабочих и крестьян по­пали в руки буржуазии. Меньшевики сделали все для того, чтобы Советы рабочих депутатов передали власть классу капиталистов и примыкавшим к ним помещикам. В оценке основного корен­ного вопроса всякой революции, в оценке во­просов о власти между правыми и «левыми» меньшевиками не было никакой разницы: как одни, так и дру­гие считали, что власть безусловно должна при­надлежать буржуазии. В феврале 1917 г. меньшевики «вру­чили судьбу народа контрреволюционной бур­жуазии, кадетам» (Ленин, Соч., т. XX, стр. 554).

В период подготовки Великой Октябрьской социалистической революции меньшевики вместе с эсерами превратились в наиболее опасную социальную опору империализма, ибо они стремились кон­чить революцию соглашением с империализ­мом. Меньшевики вместе с эсерами отстаивали политику продолжения империалистической бойни, требо­вали «войны до победного конца», обманывали народ трескучей фразой и укрепляли власть кадетов. Меньшевики всемерно отстаивали буржуазное Временное правительство, послали в это пра­вительство своих представителей (Церетели, Скобелева) и тем самым превратили свою пар­тию в прямую агентуру контрреволюции, рас­чищали дорогу военной диктатуре. Меньшевики вместе с эсерами отстаивали помещичью крепостни­ческую собственность на землю, подавляя си­лой крестьянские восстания. На общих мень­шевистских позициях защиты власти контрре­волюционной буржуазии и помещиков стояли и троцкисты, а также изменники Каменев, Зи­новьев, Пятаков, Рыков, Бухарин, боровши­еся против курса большевистской партии на перерастание буржуазно-демократической револю­ции в социалистическую, против курса на дик­татуру пролетариата.

В июльские дни 1917 г. меньшевики уже открыто перешли в лагерь прямых врагов революции. «Эсэры и меньшевики окончательно скатились 4-го ию­ля в помойную яму контрреволюционности, потому что они неуклонно катились в эту яму в мае и в июне, в коалиционном министер­стве и в одобрении политики наступления» (Ленин, Соч., т. XXI, стр. 56—57).

В течение всего послеиюльского периода, вплоть до Великой Октябрьской социалисти­ческой революции, меньшевики направляли все усилия к тому, чтобы предотвратить надвигающуюся революцию и спасти буржуазную власть. Они вместе с эсерами восстановили смертную казнь на фронте и ввели военные суды для распра­вы с революционными солдатами, они разо­ружали рабочих, организовали и участвова­ли в московском государственном совещании, призванном расчистить дорогу генералу Кор­нилову. На государственном совещании лидер меньшевиков Церетели обменялся трогатель­ным рукопожатием с представителем контрре­волюционной буржуазии Бубликовым. Это зна­менитое рукопожатие Бубликова—Церетели было наглядным символом союза буржуазии и меньшевистской «демократии». Когда усили­ями рабочих и солдат, руководимых больше­вистской партией, корниловский мятеж был по­давлен, меньшевики и эсеры создали предпарламент, ко­торый был, по определению Сталина, не чем иным, как «выкидышем корниловщины», посред­ством которого меньшевики хотели «помочь буржуазии отодвинуть Советы на задний план и зало­жить основы буржуазного парламентаризма» (Сталин, Об Октябрьской революции, М., 1932, стр. 64).

Маневры меньшевиков и эсеров оказались обреченными на явный провал. Массы ушли так далеко влево, что никакими парламентскими ухищрениями их нельзя уже было удержать под влиянием эсеро-меньшевистских партий. Большевистская партия изолировала меньшевиков от ра­боче-крестьянских масс. В лагере меньшевиков царил в этот период полный разброд и распад. Сплочённости и единства не было в рядах меньшевистской партии даже в момент ее наибольших успехов, который совпадал с первыми днями и неде­лями Февральской буржуазно-демократической революции, когда значительные круги рабо­чих, обманутые меньшевиками и эсерами, были захвачены мелкобуржуазными соглашатель­скими иллюзиями.

На крайне-правом фланге меньшевизма стояла группа «Единство» (Плеха­нов, Алексинский и др.), занимавшая ультра-шовинистическую позицию. Эта группка ничем не отличалась от кадетов, и в ярости нападок на большевиков, в гнусной травле, которую она вела против вождя революционного проле­тариата Ленина, она даже перещеголяла каде­тов. За Плехановым шли правые оборонцы, группировавшиеся вокруг сборника «Само­защита» и ежедневной газеты «День», нахо­дившейся на содержании банков (Потресов, Маслов, Либер, Ст. Иванович). «Центр» (Дан, Церетели) вначале возглавлялся «Организа­ционным комитетом», а затем Центральным ко­митетом, причем «центр» в свою очередь рас­падался на правый и левый. «Центр» выражал официальную линию меньшевизма, прикрывал свое предательство пролетарских интересов «революционным оборончеством», исполнял ве­ления контрреволюции под флагом революции.

Далее шли т. н. «меньшевики-интернациона­листы», составлявшие левое крыло меньшеви­ков. Среди них тоже были свои группки. «Ле­вое» крыло было, во-первых, представлено Мартовым, Мартыновым, Астровым. Мартов возглавлял центральное бюро «меньшевиков-интернационалистов», находился в оппозиции к официальной организации меньшевиков. На демократическом совещании Мартов высказы­вался против коалиции с кадетами, ратовал за однородное «социалистическое» министер­ство. «Левые» зигзаги Мартова не помешали ему, как и всей его группе, оставаться в одной партии с отъявленными социал-империали­стами и выступать вместе с ними против рево­люционного авангарда пролетариата — боль­шевистской партии. В статье «Расхлябанная революция» Ленин дал следующую характери­стику внутрипартийному положению меньше­вистской организации: «У меньшевиков правое крыло перекочевало в „День“, возглавляемое Потресовым, которого „ласкает взорами любви“ само „Единство“ (бывшее вчера еще в блоке со всей партией меньшевиков на выборах в Пи­тере). Левое крыло сочувствует интернациона­лизму и основывает свою газету. Блок бан­ков с Потресовым через газету „День“, блок всех меньшевиков, вплоть до Потресова и Мар­това, через „единую“ меньшевистскую партию. Это ли не расхлябанность?» (Ленин, Соч., т. XX, стр. 562).

Расхлябанность «объединенной» организа­ции меньшевиков предстанет еще нагляднее, если учесть, что в ее состав входила также группа «Но­вая жизнь» (Суханов, Базаров, Авилов и др.). Об этой группе Сталин писал, что она «выра­жает настроения беспочвенных интеллигентов, оторванных от жизни и движения. Поэтому она вечно колеблется между революцией и контрреволюцией, между войной и миром, между рабочими и капиталистами, между помещика­ми и крестьянами» (Сталин, На путях к Октябрю, М.—Л., 1925, стр. 174). Заигрывая с большевиками, группа «Новая жизнь» под­держивала единство с меньшевиками, принима­ла активное участие в создании объединенной меньшевистской организации и созыва обще­российского съезда меньшевистской партии. Группа «Новая жизнь» была двойственной, половинчатой группой перепуганных неврасте­ников (см. Сталин, там же, стр. 270). Но этой двойственностью своей она служила верную службу именно оборонцам, которые в свою оче­редь служили контрреволюции.

(продолжение следует)

Подробнее ➤