Ещё раз о метаморфозе НКО - правозащитный центр
О метаморфозе, которая произошла с возглавляемым мной правозащитным центром «Андурский и партнёры» (в дальнейшем «правозащитный центр») я уже писал. См. https://zen.yandex.ru/media/id/5d7c906079c26e00ae521ed6/nepriznannaia-meta**morfoza-5dd8e3abf45e3c5279dec284.
Напомню, что 21.11.2019 года Кировский районный суд Казани, куда я - заявитель обратился на предмет установления юридического факта (заключающегося в том, что правозащитный центр стал-таки частным учреждением), в удовлетворении заявленного мной требования отказал.
Теперь отказное судебное решение планирую обжаловать в Верховный суд Республики Татарстан (РТ). Но, прежде чем продолжить, приведу два определения
1. под общественной организацией (ОО) законодатель понимает добровольное объединение граждан, основанное на общности их интересов. ОО создаётся для удовлетворения духовных или иных нематериальных потребностей граждан, представления и защиты их общих интересов и достижения иных не противоречащих закону целей (ст. 123.4 ГК РФ).
2. Учреждением признается унитарная НКО, созданная в целях осуществления функций некоммерческого характера (ст. 123.21 ГК РФ).
Заметим, что «продвинутый» российский законодатель не видит особых различий между организацией и учреждением.
Организация может быть политической, коммерческой или некоммерческой. В любом случае она представляет союз, члены которого имеют равные права и обязанности. Их определяет учредительный договор.
Учреждение же представляет иерархию, права и обязанности которой её создатель регламентирует посредством утверждаемого им устава.
Учреждения бывают разными. Вид конкретного учреждения определяет статус его создателя. И, поскольку правозащитный центр был создан региональной (Татарстан) ОО - правозащитный центр «Андурский и партнёры», изначально этот центр имел вид «общественное учреждение».
Но, когда численность ОО снизилась до одного человека – в её составе оставался только один человек – заявитель (он же председатель правления правозащитного центра), ОО фактически утратила прежний статус «общественная организация», т. к. в составе ОО не может быть менее троих участников.
Сказанное означает, что и учреждённый этой ОО правозащитный центр утратил свой прежний вид общественного учреждения. Поэтому с ним нужно что-то делать. И либо ликвидировать, поскольку это правозащитное учреждение не имеет самостоятельной регистрации, либо, признав, что проблемное учреждение стало частным, зарегистрировать его, но уже в новом качестве.
Представитель Управления Министерства юстиции РФ по РТ (в дальнейшем «Управление»), которое было привлечено к судебному разбирательству в качестве заинтересованного лица, отрицает метаморфозу, произошедшую с ОО.
Требования заявителя представитель не признал, привёл аргументы, подтверждающие свою позицию. В том числе – право ОО по решению её участников (членов) преобразоваться в ассоциацию (союз), автономную некоммерческую организацию или фонд (ст. 123.4 ГК РФ).
Однако ОО, в виду катастрофического снижения её численности, утратила способность принимать какие-либо решения и, в частности, о собственной реорганизации.
Учитывая это, заявитель попросил суд о принудительной реорганизации ОО, определив себя, как частное лицо, правопреемником ОО с передачей прав и обязанностей юридического лица созданному этой организацией правозащитному центру.
Суд в этой просьбе отказал. И поскольку этот отказ чреват прекращением правозащитного центра, в чём нет государственной (и, тем более общественной) целесообразности, заявитель намерен обратиться в Верховный суд РТ с жалобой, потребовав решение Кировского районного суда Казани от 21.11.2019 г. по делу № 2-2847/2019 отменить, по делу принять иное решение.
Будет ли удовлетворена апелляция?
Проголосуйте, чтобы увидеть результаты