«Кем работать мне пойти, чему научиться?» Как профессию выбирали

Еще в первом классе, когда писали сочинение на тему «Кем я хочу быть, когда вырасту?», я честно написал. Причем уже тогда «прославилась», поскольку моё сочинение из немногих первоклашек гордо зачитала именно директриса на ОБЩЕМ родительском собрании..

Это сочинение, видимо, поразило моих родителей: папа радовался (что такая рассудительная для своих 7 лет девочка), а вот мама не обрадовалась. Потом был (между ними) скандал. Причиной, как помню, было расхождение во мнениях родителей в отношении моего «светлого будущего», в конце которого мама строго мне заявила:

«Кем угодно, но только НЕ в милицию следаком, НЕ учителем, НЕ судьей! А то, видите ли… это ж додуматься надо!»

А всего-то я наивно написала:

А всего-то я наивно написала: «Когда я вырасту, то хочу быть юристом, как и мои родители. Это хорошая и уважаемая профессия. К нам домой часто приходят друзья и знакомые мамы и папы с работы, и я люблю слушать, как они рассказывают интересные истории о своей работе. Они очень умные и много знают о жизни. Поэтому, когда вырасту, хочу быть…милиционеркой»..

Да-да, напомню, что это было начало 80-х годов, эпоха Брежнева Л. И., и когда еще было относительно стабильно и в СССР, и у нас в семье. И отношение к любой профессии было «все профессии важны, все профессии нужны».

«Ведь профессий друг мой много
Выбирай свою дорогу!
Всегда к знаниям стремись-
Хорошенько ты учись.
Будет жизнь твоя чудесной
Всё в ней будет интересно,
Коль работа нравится,
То душа не мается,
Каждый день она поет
День бежит, а не идёт».

Почему мама против

Но для меня долгое время оставалось загадкой: почему мама так категорически против именно ЭТИХ профессий? Те фильмы, которые мы смотрели, та среда, где работали родители, воспринимались восторженно и уважительно. Это были люди, на которых хотелось быть похожими.

Потом, когда в стране начались перемены и многое изменилось, а я стала постарше, то многое стало восприниматься по-другому. Поэтому, когда начался 1990 год, уже стало не совсем понятно: куда идти после школы. В другой город меня категорически не отпустили бы, так что Москва и Ленинград отпадают, ближайший и лучший юридический университет им. Ярослава Мудрого в г. Харькове (где учились родители и многие их коллеги) был, увы, уже закрыт даже для медалистов – это уже была Украина, и те, кто пытались поступить, рассказывали: даже из соседних городов, но выпускников из России просто «заваливали» на вступительных экзаменах.

Поэтому послушная девочка, вняв настоянию родителей и учтя собственные «интересы», стала ходить к репетиторам по биологии и химии. Химией мы все «болели» в классе, и для нас, «химиков», даже программа любого института была не страшна благодаря строгому и талантливому классному руководителю.

Биология

Биологию любила с детства. Только вот с учителем по биологии в старших уже классах не повезло: «коммунистка старой закалки», которая пришла на смену молодой, любящей свой предмет и недавно окончившей вуз учительнице, никак не помогала улучшить знания. К концу 10 класса уроки биологии стали кошмаром. А узнав, куда собираюсь поступать, учительница стала откровенно говорить, что «уровень знаний по моему предмету не позволит тебе поступить даже в ПТУ».

Забыв об олимпиадах по немецкому языку, легко запоминающуюся историю и любовь к рисованию, все силы и старания были брошены на углубленное изучение биологии. После уроков дважды в неделю и каждый выходной в любую погоду я отправлялась на автобусе на другой конец города в течение двух лет, чтобы «подтянуть» свои знания по уже нелюбимому предмету. Да, я его знала прекрасно, но это было уже не так интересно, как раньше.

Поступление

Итогом стало «заочное» поступление в лучший институт города, на направление психологии. В тот год тем, кто посещал курсы подготовки, разрешали сдавать «пробные» испытания – также на комиссии, и сданный на «отлично» предмет засчитывали (при наличии медали) как вступительный.

Учительница биологии, узнав об этом от классного руководителя, и на её шутливое «ну вот теперь Вы, Т.И., спокойно можете поставить девочке заслуженную пятерку», наоборот возмутилась: «В таком случае не видать ей медали – она же НЕ выбрала экзаменом мой предмет! Я ей ставлю «4» за год и пусть идет сдавать мой предмет дополнительно. Там сдала – значит и в школе экзамен сдаст!»

Так что мне пришлось сдавать в один день ДВА экзамена, один за другим. Сдала на «5», причем оба экзамена. Присутствовали на втором и классная-химичка и даже директриса. Та самая, которая много лет назад зачитывала моё сочинение родителям…

После устного ответа и расписанных на доске формул и химических соединений (вопрос достался обширный: обмен веществ и фотосинтез) её веская фраза: «Ну вот, думаю ни у кого не вызывает сомнений, что ТАКОЙ ответ достоин пятерки» – вызвал кислую «реакцию» на лице биологички. Директор кивнула всем и важно удалилась из класса. «Конфликтная ситуация» была решена в мою пользу. Вручая мне медаль на линейке, Евгения Ивановна – директор школы, сказала: «Заслужила, молодец».

Медаль была отвоевана. И мне засчитали «отлично» на «испытаниях» в институт, так что к моему даже разочарованию не пришлось сдавать два других экзамена: по химии и сочинение…Так, сдав всего ОДИН экзамен, я поступила на бюджет, где было 18 человек на 1 место.

Родители посчитали это «само собой разумеющимся» и допэкзамен и поступление. По их мнению, профессия психолога (забудем о ненавистном втором направлении «педагогика»!) была востребована и более престижна в те годы, чем правоведение. С химией и биологией, географией, иностранным языком и даже информатикой (у нас было много непрофильных предметов первые 3 года) было легко. А вот психология… это было странно: сложные и непонятные термины, которые тупо заучиваешь, не особо понимая смысл, и как тебе это пригодится в профессии.

Первые 2 года пришлось всё своё терпение собрать в кулак. Чувствовала себя тупой и совершенно не понимала: что я тут делаю? Кстати сокурсницы аналогично переживали (причем почти все – отличницы, в основном не из города, а областных центров-поселков городского типа, поселений). Им еще и профильные предметы давались тяжело. Многие ушли или взяли академический отпуск – их цель была «задержаться в облцентре, найти тут мужа-жениха, родить.

Родители мои были далеки от этой науки и ничем помочь по предметам своими знаниями не могли (в то время, когда они учились, ничего подобного им не преподавали). Но мама бодро наставляла: «Как это НЕ понимаю?! Учись! Любой юрист должен быть психологом! Без этих знаний не сможешь стать хорошим юристом». Т.е. подразумевалось, что после этого высшего я еще ДОЛЖНА пойти учиться на юриспруденцию.

И когда папа, сжалившись над моими страданиями, предложил тайком (от мамы) перейти уже в «школу милиции» (теперь это Академия права), она была совсем рядом, пешком через дорогу где мы жили (не нужно ездить более 10 остановок на другой конец города) и где он знал многих преподавателей, плюс мне могли перезачесть многие предметы и даже взять на 2-й курс – я согласилась с радостью.

Но папа в очередной раз наивно не учел, что у нас в семье есть мама. И её мнение всегда это «мы посовещались, и я всё решила». И началось как в песне «Ой, какой же был скандал, ну какой же был скандал, впрочем, песня не о нем, а о любви» (к ребенку и его будущему).

Она кричала, что «мы не ценим её, да еще этот (т.е. папа) снова подбивает дочь уйти в ЭТО заведение, куда поступают только троечники (тогда действительно ребята с оценками даже «ниже среднего» поступали туда без проблем) и КЕМ она в итоге станет –следаком или ментом?!» Папа робко возражал: «Да у неё химия отлично, может быть и экспертом-криминалистом и даже... кинологом».

Последнее («Собаки! О-о, мне на Севере пришлось бросить любимую лайку, как ты мог об этом вспомнить, негодяй») окончательно «подкосило» мать, и она сыграла «предынфарктное состояние» с вызовом скорой, корвалолом и обиженно-угрожающим молчанием на много дней.

Так уже было и не раз, но опасение за здоровье матери, чувство вины за свою «никчемность» пересилили перспективы бросить учебу в престижном институте, и мы «забыли» об этом разговоре. А отец не забыл.

Юриспруденция

В конце 3-го курса он радостно поделился, что в моем институте открыли кафедру «правовых дисциплин». Но после разговора с ректором, пришло разочарование: в стенах одного института тогда нельзя было учиться сразу на 2-х направлениях. А перевод причем без всяких «зачетов» уже полученных оценок предполагался только на 1-й курс.

Да, на бюджет, не было тогда ни вечернего, ни заочного обучения. Т.е. 3 года учебы не засчитывали. Никак. Хотя предметы в первые 2 года были почти одни и те же.

Маму оповестили, и она «радостно» высказалась: «Давайте снова – всё бросай! Тут осталось 2 года доучиться. Вся в папеньку, ленивица! Что мешает получить диплом и потом пойти уже на право?! И не думай, что я буду тебе помогать в учебе и потом, если бросишь, недоучившись».

С одной стороны, она была права… Но нашлась альтернатива: было запрещено учиться одновременно в пределах одного вуза, но ничего не мешает поступить в ДРУГОЙ институт. А поскольку «мечта стать юристом, как мама и папа» во мне «сидела» еще с детства, ну и не будем забывать о родительских амбициях – я легко прошла вступительные испытания в другой универ. Нет, не в Школу милиции, но имеющий даже московскую аккредитацию и филиал у нас в городе, недавно тоже открывший направление по юриспруденции. И там можно было учиться на ВЕЧЕРНЕМ отделении очно, и также 6 дней в неделю, с 16 до 22 часов.

Многие спрашивали: а как ты успеваешь: учиться в одном и другом, не тяжело? К середине 4-го курса психологического факультета я уже за годы привыкла, стало даже проще. Предметы пошли профильные, и хорошие оценки давались легко. Возможно, моя память и постоянное состояние «учиться-учиться» помогли последние 2 курса получать почти одни пятерки.

Но вот одногруппницы ощутили себя уже «профи» и стали злословить по поводу моих «учёб» в двух универах: «За двумя зайцами погонишься – ни одного не получишь», «Конечно, твои родители тебя везде пристроят!» «И чего тут осталась?»

К тому же многие преподаватели (как обычно в то время) работали и в нашем, и в «новом» вузе. Видя старание и настойчивость, помня, что я также хорошо училась у них же (были аналогичные дисциплины: философия, математика, логика, риторика и пр.), относились с пониманием, прощали опоздания, когда задерживалась в «главном институте» (первом). И мне было действительно там ЛЕГКО. Я знала многое и по спецпредметам и по общим. Да и группы состояли из уже более взрослых людей, а не молодых студентов.

К моменту получения первого диплома, я уже успела отучиться на юрфаке 2,5 года.

Сразу пошла с осени работать и продолжила учёбу. Работала сперва психологом еще с 5-го курса на стажировке в УМВД (от института). Но поняла сразу – без юридического буду перебирать бумажки-тесты, на более высокую должность не допустят. Буду, как другие, кто даже с красными дипломами, годами сидеть в маленьком отделе по формированию кадрового состава, как гражданское лицо без звания. О чем мне откровенно сказала начальница, зная о перспективах получения 2-го высшего. И именно она предложила мне с дипломом психолога (и с учетом половины полученного на юрфаке образования) «остаться в отделе». Отказалась к её удивлению, когда узнала, что мне предстоит работа с не совсем адекватными, мобилизованными кадрами после горячих точек, причем с правом на ношение оружия.

И, несмотря на такое заманчивое предложение для выпускников, ушла в фирму, где работала и юристом, и кадровиком. А девчата, которые пошли на работу в УМВД обе ушли в течение года – не выдержали: их амбиции-ожидания оказались далеки от должности и условий работы. Кто ушел работать в школы учителями и/или психологами, а кто-то смог открыть Психологические центры (с тренингами и прочими заманухами для граждан).

Резюме

Вот так, окольными путями, но я осуществила мечту – стала юристом. Не жалею до сих пор о выборе профессии. И если раньше я немного завидовала знаниям и опыту родителей, то со временем поняла: они к концу жизни остались работать только с тем багажом, который накопили, на том же уровне, но противились новшествам, и в силу возраста уже не смогли бы вписаться в стремительно развивающуюся индустрию и изменений законов и практики. Компьютер так и не освоили, ну а интернет и вовсе остался для них «непознанной глобальной информационной системой».