Бизерта

Бизе́рта (ар.: بنزرت) — город в Тунисе. Население 114 тысяч жителей (2004).

Знаменитый римский историк Плиний Старший назвал Бизерту «безмятежным городком», ревностно берегущим свой покой, привлекающим многочисленных римских вельмож свежестью климата и ласковым летом. Этому описанию около 2 тысяч лет.

Основанная финикийцами задолго до Карфагена в начале IX века до нашей эры, Бизерта сыграла важную роль в истории, прежде всего, благодаря своему уникальному географическому положению. Ни одно судно, пересекавшее Средиземное море с запада на восток или с востока на запад не могло, да и не стремилось миновать гостеприимную гавань. Старый порт надежно укрывал гостей от непогоды, с какими бы намерениями они ни посещали этот уголок.

Каждый народ давал городу свое название — Гиппон, Акра, Диаритус, Бензерт, Бизерт, Бизерта. Как и большинство городов Средиземноморья, она пережила множество войн. Финикийцы, пунийцы, ливийцы, варвары, арабы, испанцы, турки, французы — все оставили след в ее культуре, образе жизни и даже в цвете кожи ее коренных жителей.

Начиная с XVI века, Бизерта — настоящая пиратская база, разгульная, богатая, разбойная и бесшабашная. Считают, однако, что корсары того времени только добавили перца в бизертскую кровь, обогатили город, снискали ему отчаянную славу, но не сделали его жителей жестокими.

Изгнав в XIX веке пиратов и разбойников, город зажил степенной и размеренной жизнью рыболовов и земледельцев.

В 1881 году Тунис, формально считавшийся владением Османской империи, был захвачен Францией. Париж навязал тунисским беям сначала договор, а затем в 1883 году конвенцию, которая закрепляла установление французского протектората над страной.

В 1887 году в Бизерте не было ни шоссе, ни железной дороги. Полностью запущен и засыпан порт, который только и мог бы связать ее с внешним миром.

Потребовалось еще четыре года, с 1891-го по 1895-й, чтобы через песчаный перешеек прорыть канал, непосредственно соединивший открытое море с озером Бизерты. Изъятыми из русла канала тысячами кубометров земли были засыпаны морские лагуны и разветвления каналов старого порта. На полученной таким образом насыпи площадью 750 гектаров был возведен современный город.

В 1895 году порт был открыт для международной торговли. Тогда же он перешел во владение военно-морского флота Франции. И опять, как уже много раз в своей истории, Бизерта возродилась для новой, деятельной жизни.

Первым россиянином, посетившим Тунис и описавшим страну и ее обитателей, был морской офицер Матвей Коковцов. Было это в царствование Екатерины II в 1776 году. В тунисские порты нередко заходили русские военные корабли.

Первый иностранный визит в новый порт нанесли русские моряки, о чем свидетельствует медная пластинка от картины, исчезнувшей из муниципалитета во время бомбардировок города в 1942 году. На ней написано: «Командир и офицеры Императорского крейсера России «Вестник» — в дар французской колонии в Бизерте. На память, октябрь 1897 года».

В июне 1900 года российский броненосец «Александр II» под флагом контр-адмирала Алексея Бирилева, в сопровождении миноносца «Абрек», стал на якорь на рейде Бизерты. Адмирал по приглашению губернатора Мармье посетил новый форт Джебель-Кебир в окрестностях города.

Блестящий морской офицер, весьма честолюбивый, Бирилев вскоре стал морским министром России. Мог ли он на пороге XX века предугадать, что через 20 лет этот же рейд станет последней якорной стоянкой последней российской эскадры, что эти же казематы Джебель-Кебира станут последним убежищем для последнего русского морского корпуса. Мог ли он предположить, что члены его семьи будут доживать свой век в изгнании и умрут на этой африканской земле.

В странах Средиземноморья развивался туризм. В начале XX века развалины древнего Карфагена и другие достопримечательности привлекали немало любознательных и состоятельных людей из различных стран Европы. Были среди них и россияне. Так, в 1911 году в Тунисе побывал поэт Андрей Белый, обстоятельно описавший поездку. В 1914 году, в самый канун мировой войны, в Тунис приехал талантливый молодой художник Александр Рубцов, да так и остался там, навсегда войдя в историю обеих культур.

Перейдем теперь к последнему акту трагедии — к Голгофе Русской эскадры в Бизерте, где железная воля высоко держала Андреевский флаг вплоть до октября 1924 года.

К середине февраля 1921 года в тунисский порт Бизерта прибыла вся эскадра — 33 корабля, включая два линкора «Генерал Алексеев» и «Георгий Победоносец», крейсер «Генерал Корнилов», вспомогательный крейсер «Алмаз», 10 эскадренных миноносцев, четыре подводные лодки и еще 14 кораблей меньшего водоизмещения, а также корпус недостроенного танкера «Баку». На судах было около 6000 беженцев.

Так началась история русских в Тунисе. Эти люди потеряли все: положение в обществе, средства к существованию, близких. Они не знали, что ожидает их в будущем…

«Через три дня по прибытии эскадры в Бизерту вице-адмирал Кедров сдал командование эскадрой контр-адмиралу Беренсу. Начальником штаба был назначен контр-адмирал Александр Тихменев.

Согласно распоряжения французских властей, эскадра стояла в карантине и поэтому никакого сообщения с берегом не имела. Личный состав эскадры, включая женщин и детей, достигал цифры в 5600 человек.

Пищевой паек, выдаваемый французскими властями на эскадру был достаточен. Выдавалось кое-что из белья и обмундирования. Это дало возможность хоть немного приодеться. У многих ничего не было, а деньги отсутствовали совершенно. Начиная с июня, чинам эскадры из ее ограниченных средств стали выдавать жалование. Правда, оно было более чем скромное: 21 франк командиру корабля и 10 франков матросу. Этого едва хватало на табак и кило сахара».

По своему составу контингент беженцев наполовину состоял из крестьян, казаков и рабочих. Остальная половина — из молодежи (учеников средних учебных заведений и студентов), офицеров флота и лиц интеллигентных профессий — докторов, юристов, священников, чиновников и других.

Провиантом прибывших русских снабжали со складов французской армии. Некая часть снабжения осуществлялась стараниями американского и французского Красного Креста. Со временем количество пайков и их размеры начали сокращаться, а ассортимент — ухудшаться.

Теперь продовольственный паек состоял из утреннего кофе с сахаром, хлеба (400 граммов на взрослого), обеда и ужина. Мыла и табака не полагалось.

В итоге людям, не связанным напрямую с эскадрой, пришлось самим заботиться о пропитании. А ведь среди них были не только безусые юнцы, но и отцы семейств.

Сокращение ударило по личному составу эскадры. Его тоже пришлось уменьшать. К январю 1922 года — до 1500, а к лету того же года — до 500 человек. Это означало перевод на берег многих моряков и ухудшение снабжения офицерских семей.

В октябре 1922 года морской префект Бизерты получил приказание сократить личный состав Русской эскадры до 200 человек. Это было равносильно ликвидации. Начались переговоры, длившиеся несколько дней, которые закончились тем, что было разрешено оставить 348 человек. Командующему пришлось согласиться, хотя он не терял надежды увеличить это число путем ходатайства через Париж. 7-го ноября было назначено списание, причем, морской префект настаивал на скорейшем проведении этой меры. Это приказание было большим ударом для эскадры. По этому поводу командующий отдал следующие приказы:

Приказ

командующего Русской эскадры

Порт Бизерта,

Крейсер «Генерал Корнилов»

№ 690

В следствии сокращения бюджета Французского морского министерства, на иждивении которого находится наша эскадра, морским префектом получено распоряжение из Парижа о сокращении до пределов штатов нашей эскадры.

Неблагоприятно сложившиеся для нас обстоятельства вынуждают меня списать большую часть личного состава, честно и бескорыстно не только заботившегося о сохранении национального достояния, но и своим трудом доведшего материальную часть его до полной исправности.

Отлично сознавая, что только чувство исполненного долга может служить некоторой наградой за произведенную работу, все же прошу списываемых на берег принять мою глубокую благодарность.

Контр-адмирал Беренс

№ 694

Расставаясь с теми, которым выпала доля уйти на берег, я хочу подтвердить им, что эскадра не прощается с ними, что она всегда будет считать их своими. Всем чем может, эскадра всегда поддержит и поможет им.

Затем на основании бывших случаев, дам следующие советы:

1) По приходе в лагерь сразу завести свои строгие порядки, помня, что как бы ни был строг свой, он все же легче, чем более льготный, но введенный из-под чужой палки.

2) При уходе на работы, придется встретиться с недоброжелательством евреев и итальянцев, старающихся бойкотировать русских и ведущих против них агитацию. Боритесь с ними их же оружием, то есть, сплоченностью и солидарностью. Поддерживайте друг друга. Нашедший хорошее место, старайся пристроить своих. Держитесь друг друга, так как в единении сила.

3) Не верьте всяким слухам о возможности массовой отправки в славянские и другие страны. Когда такая возможность представиться, все будут оповещены официально мною или штабом. Пока для поездки туда требуется личная виза.

Контр-адмирал Беренс

Списание на берег влекло за собой нехватку жилья. Проблема эта вскоре проявилась со всей остротой. Тогда в плавучее общежитие быстро переоборудовали бывший броненосец «Георгий Победоносец», где поселили семейных моряков. Как вспоминают участники событий, флотские острословы тут же окрестили броненосец «бабаносцем». Остальных разместили в лагерях, оборудованных под Бизертой и с самого начала предназначенных для гражданских беженцев.

Остававшиеся на кораблях моряки продолжали нести свою, теперь вдвойне нелегкую, службу. Надо было содержать в порядке вооружение, механизмы, машины. Зачастую это приходилось делать офицерам, ибо матросов не хватало. Надлежало проводить учения по боевой подготовке, осуществлять текущий и доковый ремонт.

Морякам в Бизерте выплачивалось символическое жалование. Заработная плата составляла от 10 франков – для рядового матроса, до 21 франка для командира судна в звании капитана 1-го ранга. Из источников тех лет узнаем: «Французское Морское Ведомство выдало всем членам Эскадры и Корпуса по два комплекта рабочего парусинового платья и по паре ботинок, что явилось значительным подспорьем к полученным в декабре 1920 года, по приходе в Бизерту, сукну на верхний костюм, белью, а так же американским ботинкам».

Русская эскадра сумела обеспечить достаточно высокое медицинское обслуживание не только своей колонии, но и местного населения. До осени 1922 году на морском транспорте «Добыча» функционировала операционная. Для помощи заболевшим и временно потерявшим трудоспособность создали больничную кассу.

Между тем, отношение французских властей к эскадре, ее экипажам и командирам ухудшалось. Не довольствуясь сокращением личного состава и упразднением гардемаринских рот, они взялись и за корабли.

Начали французы с малых кораблей. Чтобы восполнить недавние потери своего флота в мировой войне, они еще в июле 1921 года увели из Бизерты самый современный корабль эскадры — транспорт-мастерскую «Кронштадт», дав ему название «Вулкан». Во время первой мировой войны он конкурировал в ремонте кораблей с севастопольским портом. Здесь, в Бизерте, он давал работу сотням квалифицированных матросов. Ледокол «Илья Муромец» стал французским минным заградителем «Поллукс». Морское министерство приобрело и недостроенный танкер «Баку».

На 12 единиц пополнился флот министерства торгового мореплавания Франции. Итальянским судовладельцам достались транспорты «Дон» и «Добыча», мальтийским — посыльное судно «Якут».

* * *

И вот настал печальный 1924 год… Год всех разлук…

1924 год — год расформирования Русской эскадры — принес большие изменения в жизнь русской диаспоры в Тунисе. К этому времени здесь оставалось не более 700 русских, из них 149 человек — в Бизерте. Значительную часть этих людей составляли женщины, старики и дети; многие белоэмигранты нуждались в медицинской помощи.

Все, кто был трудоспособен, пытались изо всех сил найти работу и брались за любое дело. Русские эмигранты нанимались в батраки, работали в сельском хозяйстве, строительстве, участвовали в общественных работах. Причем благодаря высокому уровню образования французы предпочитали русских арабам.

Зачастую русским беженцам приходилось отправляться работать в самые отдаленные местности Туниса, куда отказывались ехать даже работники из местного населения. "Если вы путешествуете по Тунисии, — сообщалось во французском справочнике того времени, — и в какой-нибудь пустынной местности увидите палатки, то лучше, подходя к этим палаткам, знать несколько слов по-русски, так как там, скорее всего, окажется именно русский. Они приспосабливаются ко всему".

Несколько лучше устраивались русские беженцы, работающие в морском ведомстве, аптеках, кондитерских, на электростанциях, кассирами или счетоводами в бюро. Но и эти работы оплачивались очень скромно; много лучше зарабатывали русские музыканты, которые давали частные уроки, играли в оркестре в немом кинематографе или на балах. Некоторым даже удавалось организовать небольшой частный бизнес. Также с конца 1920-х годов хорошо устраивались врачи, получившие разрешение на частную практику у французских властей. Например, самыми известными стоматологами в Бизерте были С.И. Запольская (до сих пор в одном из фешенебельных пригородов Бизерты одна из вилл принадлежит семье Запольских, проживающих ныне во Франции) и Е.Н. Хомиченко. Жены офицеров и матросов работали кассиршами и билетершами, преподавателями музыки и модистками, но чаще всего — домработницами или нянями в семьях зажиточных французов.

Со временем в среде русской диаспоры в Тунисе возникла потребность в организационном оформлении. Так как большинство русских устроились в столице, именно там был создан Русский клуб, которым заведовал созданный здесь же "Союз русских ветеранов". В тунисской столице во многом благодаря музыкальным и артистическим способностям эмигрантов проходила довольно оживленная культурная жизнь; в центре Туниса была открыта балетная школа бывших танцоров балета Большого театра, Футлина и Дебольской, которая просуществовала более полувека. Одним из главных светских событий для столичной публики был ежегодный бал, который давался "Союзом русских ветеранов". Кроме того, лауреат Санкт-Петербургской консерватории и бывший дирижер императорской капеллы И.М. Шадрин самостоятельно сформировал хор в сорок певцов и ездил с концертами по всей стране, причем успех выступлений был огромен, а залы не вмещали всех желающих.

Но главным стержнем, вокруг которого группировалась русская колония в Тунисе, было, конечно, православие. Еще в 1921 году на кораблях Русской эскадры в Бизерту прибыли тринадцать православных священников. Наиболее выделялся среди них отец Георгий Спасский, который, согласно французским архивам, уже с 1921 года начал переписку с властями Франции о создании в Тунисе русского православного прихода.

Первое время церковные службы проходили на специально оборудованной для этих целей палубе "Георгия Победоносца", а также в стенах Морского корпуса. В 1922 году домашняя церковь, получившая название Воскресения Христова, появилась и в столице Туниса. После расформирования Русской эскадры в 1924 году корабельная церковь с "Георгия Победоносца" была перенесена в снятую квартиру в Бизерте, в одной из комнат которой и происходили службы. Православный приход, образовавшийся в Тунисе, находился под опекой не Московского патриархата, а Русской православной церкви за рубежом (так называемой Карловацкой).

Однако высокий патронат мало помогал православным в Тунисе, и они взяли дело в свои руки. 25 января 1937 года колониальные французские власти специальным указом разрешили создание Ассоциации православных Бизерты во главе с капитаном первого ранга Г.Ф. Гильдебрандтом. Осенью 1937-го на собранные русскими эмигрантами средства началось (по проекту и под руководством военного инженера Н.С. Сухаржевского) строительство храма, который по замыслу его создателей должен был стать своеобразным памятником Русской эскадре. Назвать храм решили в честь покровителя российского воинства, князя Александра Невского.

В середине 1938 года в храме Святого Благоверного князя Александра Невского, первым настоятелем которого стал протоиерей Иоаникий Полетаев, начались церковные службы.

В 1953 году русская православная община получила от властей право на строительство второго православного храма, на этот раз в городе Тунисе. К 1956 году строительство было завершено, и в столице страны проявился храм Воскресения Христова.

Осенью 1942 года в Тунис пришла Вторая мировая война — его территория была оккупирована германо-итальянскими войсками, и вплоть до мая 1943 года там шли тяжелые бои между германским корпусом генерала Роммеля и англо-американскими союзниками. Лишь 13 мая 1943 года войска держав "оси" капитулировали, и тунисцы вновь вздохнули свободно.

Однако за полгода господства нацистов в Тунисе в жизни русской диаспоры произошли существенные изменения. Дело в том, что в период 1942–1943 годов на территорию Северной Африки, контролируемую странами фашистского блока, в том числе в Тунис, было переброшено несколько тысяч советских военнопленных, которые в неимоверно трудных условиях занимались строительством дорог и фортификационных сооружений для нужд вермахта. Многие русские солдаты так и остались лежать в пустынях Туниса, а часть выживших на-всегда осталась в этой стране. Так, при подобных поистине драматических обстоятельствах две России — белая и красная — вновь объединились, в этот раз на тунисской земле.

В послевоенные годы русская колония в Тунисе продолжала уменьшаться. Это было связано с новыми французскими законами, по которым всем государственным служащим было предложено принять французское гражданство или уволиться со службы. Большинство русских беженцев, даже те, кто отказался сделать это в 1920-е годы, были вынуждены принять французское гражданство 19. Когда же в 1956 году Тунис обрел независимость, многие русские эмигранты поспешили покинуть страну и переехали в страну своего нового гражданства — Францию. В начале 1960-х годов русская колония первой волны в Тунисе сократилась до минимума и была представлена всего несколькими семьями.

В апреле 1999 года на средства русской колонии в Тунисе на христианском кладбище Бизерты был открыт памятник с мемориальной доской на русском и французском языках, надпись на ней гласила: "В память о моряках Русской эскадры и всех российских людях, покоящихся в тунисской земле". Спустя еще два года, в 2001-м, в ходе визита в Тунис ракетного крейсера "Москва" на кладбище Боржель было произведено торжественное перезахоронение последнего командующего эскадрой Императорского флота России, контрадмирала Михаила Беренса. Наконец, в мае 2002 года в храме Воскресения Христова в городе Тунисе была установлена мемориальная доска в память о русских военнопленных, которые погибли в годы Второй мировой войны на территории Туниса и Ливии.

Сегодня российская колония (непосредственно к русским эмигрантам первой волны добавились представители других национальностей Русского мира) в Тунисе невелика, она насчитывает около 3 тыс. человек, причем более 600 из них — российские гражданки, вышедшие замуж за тунисских выпускников советских и российских вузов, и оформившие российское гражданство члены их семей.

В Тунисе действует Российский центр науки и культуры (РЦНК) во главе с Олегом Фоминым, при котором открыты художественная, балетная и музыкальная школы. На сцене центра проходят концерты и спектакли детской самодеятельности, конкурсы рисунков и викторины, новогодние елки, работает киноклуб "Аленький цветочек" и клуб любителей русской культуры им. А.С. Пушкина.

Таким образом, появившись в начале 1920-х годов при столь трагических обстоятельствах и внеся немалый культурный вклад в развитие Туниса, русская диаспора сегодня одновременно хранит память о тех временах и идет в ногу со временем.

Источник