Когда есть, что терять

«Они говорят: им нельзя рисковать,

Потому что у них есть дом,

В доме горит свет.

И я не знаю точно, кто из нас прав,

Меня ждет на улице дождь,

Их ждет дома обед.

Закрой за мной дверь, я ухожу…»

Виктор Цой

На тот концерт он попал совершенно случайно, позвонил Денис и спросил: «Хочешь на Цоя?» В девяностом это звучало шуткой, попасть на его концерт было почти невозможно, а тут «Лужники»! Конечно же, не сольный, но шли именно на «Кино», остальных именуя обидным советским «нагрузка». Даже сейчас, спустя тридцать лет, Вадим не переставал верить, что это было провидение. Он тогда помчался к Денису, на другой конец Москвы, приятель открыл, пропуская в квартиру.

— Закон подлости, с таким трудом достал, а тут температура. — Он и правда выглядел больным — покрасневшее лицо, хриплый голос.

— Что с тобой? — дежурно поинтересовался Вадим, стараясь придать голосу сочувствие. Когда речь шла о Цое, трудно скрыть радость.

— Да шут его знает, простыл, температура тридцать девять. Вот, держи, — протянул он билет. — Это фестиваль «Московского комсомольца», так что в первой части будет разогрев.

— Потерпим.

— Иди, а то передумаю.

— Куда тебе, лечись.

Из квартиры он тогда почти выбежал. Электрички в сторону Спортивной забиты молодыми людьми, у многих с собой плакаты, триколоры, флаги, на которых написано «Кино». На подступах к спортивной арене не протолкнуться. Вадим всегда пытался разгадать феномен Цоя, понять, в чем секрет такой популярности. Даже сейчас, спустя три десятка лет, энергия его песен завораживает.

На разогреве пели «Альянс», молодое тогда «Любэ», он не помнил всех, но хорошо помнил, что держались те достойно. Их освистывали, кричали: «Кино», но артисты программу отыгрывали. И наконец, объявили группу Цоя, зажгли Факел, тот самый, что горел на Олимпиаде 80-го. Зажгли в пятый раз за всю историю стадиона, и впервые не на государственном мероприятии.

Никогда позже он не ощущал такое единение с людьми, казалось, это не толпа, это единый организм с бьющимся в ритм песен, сердцем. Он страдает, воюет, любит, знает цену слова: «Верь».

«Между землей и небом война…»

Где сейчас все эти девочки и мальчики, где их вера в то, что победа не может быть «любой ценой»? Ушли на зов «Высокой в небе Звезды»?

Впрочем… Анна потянулась, просыпаясь. Он наклонился и поцеловал ее.

— Помнишь, какой сегодня день?

— Помню, конечно.

Тогда, тридцать один год назад, она не смогла попасть на концерт, стояла снаружи, как тысячи других поклонников. Он налетел на нее, когда шел к метро. Девушка покачнулась, но он удержал.

— Помнишь, наше первое объятие?

— Я спас тебя от падения, — улыбнулся он.

— Ну да, только сам к нему и подтолкнул, — привычно парировала она. У них одновременно просигналили телефоны.

— Спорю, что Мишка? — сказали они хором.

Это, действительно, был Мишка, их сын, которому недавно исполнилось тридцать. Мишка помнил о дне, когда познакомились родители.

«Дорогие родители, — писал он. — Как же хорошо, что в этот день вам стало «страшно что-то терять», и на свет появился я. Я вас очень люблю!»

источник