Третья волна эпидемии, накрывшая Россию, по многим признакам хуже двух предыдущих. Койки заполняются в разы быстрее, чем осенью и прошлой весной. Реанимационные койки — ещё быстрее.
Во многих регионах не хватает кислорода: потребление выросло в разы по сравнению даже с зимними пиками. Больницы вынуждены перераспределять кислород между пациентами, чтобы каждому досталось хоть сколько-то.
Тяжёлых пациентов стало значительно больше, чем раньше. Отработанные ранее схемы лечения дают сбой, пациенты ухудшаются, несмотря ни на что, и ничего не работает.
Ухудшение происходит стремительно: от первых симптомов до реанимации может пройти каких-то пять дней. Поражение лёгких прогрессирует — за сутки КТ-1 может превратиться в КТ-4, и кто и почему ухудшится — непонятно.
Ухудшаются все. И здоровые, и без факторов риска. Больницы заполнены молодёжью. Открываются дополнительные детские койки. Дети стали болеть чаще и тяжелее: со всей симптоматикой, с пневмониями, с дыхательной недостаточностью.
Дети стали попадать на ИВЛ.
Врачи со всех регионов в один голос говорят: такого они ещё не видели. И если прошлые волны были кошмаром, то третья — во много раз хуже.
Подъём на высокой скорости
Врачи со всей страны отмечают: вирус стал агрессивнее, болезнь протекает тяжелее, а пациенты хуже поддаются лечению. Громче всех об этом заявил Денис Проценко, главврач московской Коммунарки: «Есть ощущение, что меняется вирус, в последнее время мы периодически видим неуспехи терапии, что заставляет задуматься о том, что вирус тоже за эти полтора года несколько изменил свое лицо, мутировал». Но Проценко не единственный и не первый, кто бьёт тревогу.
Вице-губернатор - министр здравоохранения Оренбургской области Татьяна Савинова сообщила: «Безусловно, отчетливый подъем снова. Он идет и по числу лабораторных находок, и по госпитализированным пациентам. Тенденция говорит о том, что мы видим "утяжеление" пациентов. Число пациентов, которые находятся на искусственной вентиляции легких, тоже растет. Одной из особенностей нового подъема стало изменение возраста заболевших, теперь это чаще люди среднего возраста».
Ещё одно общее место в сообщениях из регионов — и ещё одна неприятная особенность новой волны. Реанимации заполняются быстрее, чем обычные койки — и к такому валу тяжёлых пациентов оказался не готов ни один регион.
Кислорода не хватает уже сейчас
Резко выросла потребность в кислороде. В Оренбургской области на кислороде последние недели — 66−80%, столько было только на спаде второй волны. Во время подъёма осенью на кислороде лежало 46−50%, на пике доля вырастала до 54%.
Потребление кислорода резко выросло по всей стране. Его дефицит — тоже. В начале июля стало понятно, что проблема системная — Минобороны передало в регионы 25 тонн кислорода, а Минпромторг призвал металлургические компании снизить потребление технического кислорода и увеличить производство медицинского кислорода для больниц.
Путь до реанимации и ИВЛ стал короче
Нехватка кислорода стала проблемой ещё и потому, что прямо сейчас в десятках регионов происходит стремительный рост тяжёлых пациентов.
Рост тяжёлых пациентов особенно тревожен ещё по одной причине: это только начало. На этапе активного роста тяжёлых пациентов всегда меньше, чем на этапе спада. Во время спада более лёгкие выписываются быстрее, новых поступлений становится меньше — а тяжёлые пациенты задерживаются на недели.
Вместе с тем, растёт не только число тяжёлых больных — но и их скорость прироста. Тяжёлые пациенты, требующие реанимации, растут в два раза быстрее госпитализаций.
Такой резкий рост тяжёлых пациентов сразу в ряде регионов подтверждает свидетельства на местах. А ещё — говорит о том, что новая волна в действительности тяжелее прошлых двух, нагрузка на здравоохранение серьёзнее, а смертность окажется выше.
«Мы стали перевалочным пунктом на пути в морг»
Характерная особенность новой волны: поменялось течение болезни, изменились сроки ухудшения — часто уже на третьи сутки развивается КТ-3 и даже КТ-4. «Ковид стал более агрессивен». Температура сбивается куда сложнее. Одышка быстро нарастает. Цитокиновый шторм жёстче. Людям кислорода не хватает.
В личной беседе медбрат петербургского стационара признался: «Мы стали перевалочным пунктом на пути в морг». Если в первые волны удавалось снимать часть пациентов с ИВЛ, то теперь летальность приближается к 100%. Теперь болезнь протекает намного тяжелее, и в реанимации и в морге оказываются молодые. Только за одну субботу в одной реанимации одной больницы на 18 койках умерло 9 человек. Самому молодому было 27. Самому взрослому — 49. Привитых умерших не было.
Это подкрепляется свидетельствами и из других регионов. Отовсюду доктора из красных зон рассказывают, что обкатанные схемы лечения уже не работают, а ухудшение происходит стремительно — уже на 4−5 день многие пациенты становятся тяжёлыми. «Буквально за сутки человек может из состояния полного благополучия перейти до выраженной дыхательной недостаточности, требующей искуственной вентиляции легких», — сообщают из Хабаровска.
Свидетельство Сергея Царенко, анестезиолога-реаниматолога московской ГКБ 52:
«Пришел более жесткий штамм, и болеют и умирают худенькие, молодые, неожиревшие, ничем серьезно не болевшие, и течет болезнь гораздо более жестко, более быстро. У нас есть классификация — от КТ 1 до КТ 4. Так вот, больной проходит этот путь часто за несколько дней».
От первых симптомов до реанимации — 4 дня
Показателен пример 38-летней певицы МакSим: 11 июня появились симптомы простуды, 14 июня она выступила на концерте в Казани с температурой 39, а 15 июня — спустя всего четыре дня после появления симптомов — написала о поражении лёгких 40% и подозрении на ковид. 19 июня певицу подключили к аппарату ИВЛ. Резкое ухудшение состояния произошло за считанные дни: между первыми симптомами и введением в кому — восемь дней. При этом уже на пятый у певицы прогрессировало серьёзное поражение лёгких. Вакцинирована МакSим не была: «не успела».
На кладбищах заканчиваются места
Ещё одно неприятное следствие эпидемии и конкретно третьей волны — это проблема с кладбищами. Нагрузка на ритуальные службы кратно возросла, а земли на кладбищах не хватает.
В Бурятии из-за рекордов смертности морги работают круглосуточно, вскрытия приходится ждать по неделе, и мест на кладбищах не хватает: их экстренно приходится расширять.
В Петербурге места на кладбищах почти закончились, поэтому большинство клиентов выбирают кремацию — и печи не справляются: каждый день привозят сотни трупов, они скапливаются. Раньше такого не было, отмечают сотрудники крематория.
Вирус добрался до молодёжи
Ковид помолодел. Всё больше молодых заболевает, попадает в больницы, лежит в реанимациях и умирает. И это происходит по всей стране.
«Основные изменения болезни — это возраст», — говорит Ашот Погосян из московского временного госпиталя в Крылатском. Пациенты стали гораздо моложе: если раньше поступали в основном 50 и старше, было много 65+, то теперь в больницу попадают 18-летние и 20-летние.
Врач подмосковной скорой рассказывает: «Пациенты помолодели, причем сильно. Если в первую волну не попадалось ни одного ребенка, то за этот период времени я уже отвезла двоих детишек с пневмонией в возрасте четырех-пяти лет. Это не говоря уже о том, что молодых людей много от 20 до 40 лет, и многие тяжелые». Отовсюду, из каждого региона можно найти такие сообщения.
Дети под ударом
Первые тревожные сигналы пришли из Якутии. Уже в мае в регионе отмечали, что дети стали чаще болеть. К середине июня, несмотря на окончание учебного года и резкое сокращение контактов между детьми, ситуация осталась прежней: до сих пор почти четверть всех заболевших в Якутии — это дети.
Якутия была первой — но не единственной.
В середине июня стало известно, что в Бурятии — регионе, который переживает сейчас сильнейшую в России вспышку, — открыли дополнительный стационар для детей. Глава Бурятии признаёт: «В эту волну болеет больше детей. У нас 50 детей лежит в стационарах. В том числе есть и новорождённые».
Дети чаще болеют и чаще попадают в больницу, а течение болезни ухудшилось: если раньше они переносили ковид в лёгкой форме, то теперь всё чаще попадают в больницы.
Детские госпитализации растут опережающими темпами по сравнению со взрослыми. В сравнении с осенней волной прирост госпитализированных детей происходит быстрее, чем взрослых.
Растёт не только заболеваемость, но и тяжесть: дети массово болеют, и тяжелее, чем раньше. «Есть случаи уже попадания детей на ИВЛ-аппараты».
Это происходит повсюду. Пора забыть о том, что коронавирус — это «чудо чудесное» и что детям он не грозит. С новыми вариантами это, очевидно, не так: вирус теперь пожирает не только наших бабушек и родителей, но и нас самих, и наших детей.
И дальше будет становиться только хуже.
Пробивает защиту вакцинированных и переболевших
Уже в конце апреля-начале мая стало понятно: происходит что-то нехорошее. Ещё до того, как в Москве проявился резкий рост, резко поменялось течение болезни у вакцинированных.
В декабре-апреле ковид у привитых протекал исключительно легко: как правило, болезнь сводилась к нескольким дням сильного насморка, редко — к пропаже обоняния, совсем редко — к температуре, причём в 66% случаев — ниже 37,6. Госпитализаций на тот момент не было.
В конце апреля появляется первый отчёт с тяжёлым течением у привитого: 75% поражения лёгких. В мае появляются первые случаи смертей среди вакцинированных (у всех — «Спутник», ЭпиВак с сомнительной эффективностью в расчёт не беру).
В мае начинается огромный вал заболеваемости среди привитых «Спутником», в том числе с высокими антителами, и появляются случаи привитых в реанимациях.
Тогда становится ясно, что в Москве и Петербурге, откуда приходит больше всего отчётов, распространяется новый вариант — и он пробивает защиту вакцинированных. Спустя ещё пару недель обе столицы накрывает стремительный вал госпитализаций, а соцсети наводняют свидетельства о том, что заболевают и переболевшие ранее, и привитые.
Уже в начале июня чиновники начинают говорить о ревакцинации.
В середине месяца в системе чатов про вакцинацию в Телеграме молекулярный биолог Алёна Макарова — одна из главных подвижников всех «народных исследований» по Спутнику — публикует большой текст, в котором рассказывает, что ситуация сильно ухудшилась: появился новый вариант, который пробивает защиту привитых. Защита от тяжёлого течения по-прежнему высокая, но защита от симптоматической инфекции значительно снизилась.
Спустя ещё неделю глава центра Гамалеи также признаёт ухудшение защиты и призывает к ревакцинации. Тогда же выходят первые рекомендации Минздрава по ревакцинации — притом, что ещё за три недели до того этот вопрос в принципе не фигурировал в публичном поле. В начале июля начинается ревакцинация в Москве.
Вместе с тем, защита от тяжёлых случаев остаётся высокой — привитые болеют, но в реанимациях практически не оказываются.
Что мы знаем про дельту
Виной происходящему — штамм дельта, индийский штамм, который ещё в начале весны не вызывал никакой настороженности. Главный санитарный врач штата Квинсленд заявила: «Раньше нужен был 15-минутный тесный контакт для заражения. Теперь, по предварительным австралийским данным, достаточно 5−10 секунд».
Концентрация вирусного аэрозоля в выдохе заражённого крайне высокая — и это, по словам китайских специалистов, требует пересмотра прежних подходов к выявлению случаев и изолированию контактных. Теперь каждый, кто был в помещении или здании, которое посещал инфицированный дельтой даже за несколько дней, должен расцениваться как тесный контакт.
При заражении дельтой даже отрицательный ПЦР-тест не гарантирует, что человек не заразен: вирусная нагрузка нарастает так быстро, что человек может начать передавать вирус за считанные часы — поэтому даже ПЦР-тесты, сделанные раз в сутки, не гарантия безопасности.
Что со «Спутником»?
Мониторинг, который Гамалея вела в Москве, в середине июня показал, что риск среднетяжёлого и тяжёлого течения среди привитых в 14 раз ниже по сравнению с непривитыми — в целом же в больницы попадает на порядок меньше людей.
Вместе с тем, хотя симптоматического ковида среди привитых стало ощутимо больше, случаи с госпитализациями по-прежнему редки, а крайне тяжёлое течение встречается в единичных случаях.
Отсутствие крайне тяжёлых подтверждают и данные из отдельных регионов, которые не боятся публиковать детальную сводку.
Все врачи, с которыми я общался, отмечают, что в реанимациях «красных зон» привитые — огромная редкость. Смерти среди привитых — случаи исключительные. Это отмечают даже скептически относящиеся к «Спутнику» врачи: в реанимациях вакцинированные практически не встречаются. Привитые заболевают, иногда попадают в больницы — но почти никогда не ухудшаются и не переходят в тяжёлую форму.
Чем будем останавливать?
Мы не знаем, каковы пределы новой волны и какой окажется её высота.
Всё, что нам сейчас известно — это то, что большинство регионов прямо сейчас в фазе активного роста, а ситуация по тяжести уже хуже осенней. К этому росту причастен, по-видимому, самый трансмиссивный и один из самых опасных мутантов, который сложно остановить даже жёсткими мерами (как показывает пример Австралии, которая на днях вновь продлила локдаун — остановить распространение дельты не удаётся). При этом в России ощутимых ограничений нет — и, по-видимому, не предвидится.
И все регионы — от Москвы до Бурятии — демонстрируют, что мягкие меры не способны помочь и хоть как-то смягчить новую волну эпидемии. Госпитализации будут расти, койки будут заканчиваться, кислорода будет не хватать, кладбища — разрастаться, а чиновники — винить людей, которые не носят маски, не хотят прививаться, не моют руки и вообще либеральничают.
При повышенной трансмиссивности нового штамма все мягкие меры бессмысленны — они не приносят никакой пользы и не способны замедлить распространение вируса.
И, очевидно, та стратегия, к которой прибегают сейчас все регионы — «не уйти в жёсткие ограничения» и «планомерно готовиться к увеличению количества заболевших» — обречена.
Вакцинация поможет, но не сейчас
Регионы стараются победить новую волну мягкими мерами и массовой вакцинацией: первыми обязательную вакцинацию ввели Москва с Подмосковьем, за последующие три недели к этому прибегло ещё 27 регионов. Вместе с тем, темпы вакцинации стремительно растут не только там, где людей административными мерами гонят прививаться — темпы растут повсеместно, во всех регионах, и причина простая: это третья волна.
Происходит ровно то, о чём я неоднократно писал: главная причина низких темпов вакцинации (после скромных объёмов производства), с которой мы столкнулись зимой и весной, — это отсутствие мотивации и причин прививаться. Как оказалось, достаточно вернуть эпидемию в инфополе и не пытаться замести под ковёр резкое ухудшение ситуации, чтобы люди пошли в пункты вакцинации, чтобы обезопасить себя и близких.
Вся беда в том, что эта прививочная кампания прямо сейчас уже никого не спасёт и эту волну никак не замедлит.
Разворачивать активную вакцинацию было необходимо ещё весной — тогда был шанс смягчить третью волну эпидемии (но шансов её избежать не было). Та стремительная вакцинация, которая разворачивается сейчас по всей стране, способна сгладить только следующую волну — но на волну, накрывшую нас сейчас, она никак не повлияет.
Массовая вакцинация несёт за собой и большие риски. Главный — это разгон заболеваемости. Тесные коридоры, маленькие холлы в поликлиниках и выездных пунктах, огромные очереди, маски на подбородках и отсутствие респираторов, несоблюдение дистанции — всё это будет приводить к вспышкам во время вакцинации. И к тому, что люди будут заболевать непосредственно после прививки — связывать это с ней.
И последняя большая проблема: это нехватка вакцины и её скромное производство. Сколько сейчас производится вакцины — тайна за семью печатями; ещё в апреле производство «Спутника» составляло около 8 млн доз в месяц.
Сколько сейчас производится вакцины — неизвестно, но, очевидно, её на всех не хватает. Десятки регионов сообщают о нехватке вакцины и о недостатончых и «неритмичных» поставках.
Каковы перспективы
Мы словно оказались в жёстком сценарии октября-ноября, в сердце нового шторма, который никто даже не пытался предотвратить — все только надеялись, что на этот раз мы сможем его избежать. Не смогли.
Вся беда в том, что, вероятно, сбить эту волну без серьёзных ограничений не удастся. А это означает перспективу кошмарного затяжного плато на высоте октября-ноября и вхождение в осень с заболеваемостью, которая будет сильно превышать прошлогоднюю.
