Как становятся русалками

Она любила время заката, когда городское небо, устав от сопротивления тьме, начинало синеть, а потом и вовсе затягивалось пыльным темным бархатом. Город выдыхал, Ксюша это слышала. Здесь, в городе, все зовут ее Ксюша, а в небольшом селе, спрятавшимся от цивилизации за сосновыми борами, все называли Аксинья.

— Редкое у тебя имя, — удивился Сергей, когда она только пришла в их отдел.

Аксинья повела плечами:

— Русское.

— Еще какое русское,— согласился он. – Садись рядом, «1 С» знаешь?

Она присела и посмотрела в его глаза. В голове запели колокольчики: «Ксинь, ксинь, ксинь».

Весь месяц, пока он наставлял новую сотрудницу, колокольчики в ее голове не смолкали. Аксинья быстро поняла, в чем специфика работы, но с деревенской хитринкой еще долго делала удивленные глаза, и Сергей объяснял все вновь. Окончание ее стажировки они отмечали в кафе.

— Расскажи о себе, — голос Сергея звучал совершенно особо, так зарождается ветер в кронах высоких сосен.

И она рассказывала о шумящем лесе, любопытных грибах, выглядывающих из-под хвои, о серебряных хвостах крупной рыбы, бьющих по серебряной глади озера. Он слушал как зачарованный, и смотрел на нее совсем не так, как смотрят на коллегу, но, увы, не так, как смотрят на любимую. С того вечера и повелось, днем они были рядом, а вечерами он жил своей, городской, жизнью, а Ксюша сидела на подоконнике, смотрела на пыльный бархат неба и слушала, как в квартире под ней мама читала сказки своей маленькой дочке.

Он появлялся, когда было плохо, сидел на кухне и пил чай — чашку за чашкой. Он любил крепкий черный, и Ксюша, привыкшая к травяным, держала всегда пачку для гостя. В тот раз он примчался ночью, позвонил уже у порога и тихо сказал: «Открой». Чай помогал плохо, девушка достала припрятанную бутылочку.

— Ксюшка, ты не представляешь, что это за люди, мне осталось три дня, выпросил отсрочку, чтобы с тобой попрощаться.

— За что ты им должен?

— Не спрашивай – должен и все, но такие не прощают.

— И сколько?

— Пятьсот.

— Рублей?

— Тысяч!

— А если кредит?

— Мне не дадут, у меня плохая кредитная история.

— Не знала.

— А что ты вообще обо мне знала, девочка? — неожиданно его глаза оказались совсем близко. Она задыхалась, взлетала и падала, опять взлетала и застывала от невозможности происходящего. А потом, завернувшись в простынь, поспешила в ванную. Ей было стыдно и хорошо одновременно. Когда вернулась, Сергей варил кофе.

— Утро, — кивнул он на светлеющее небо. – Последнее мое утро.

— Не говори так, я что-нибудь придумаю.

В банках денег не давали, говорили ждать. Но ждать они не могли, пришлось идти туда, где дают сразу, но берут сторицей. К вечеру необходимая сумма была собрана.

— Я отдам, Ксюшенька, – шептал он в ее постели, — не переживай, я скоро все верну.

— Ксинь, ксинь, ксинь, — стучали капли по стеклу, дождик плакал над судьбой брошенной Аксиньи.

Сергей, конечно, не отдал, через неделю он уволился, а на работе ей рассказали, что он давно играет, и деньги эти проиграл. А еще у него есть невеста, богатая девушка. Они еще что-то говорили, но Аксинья не понимала, лишь отдельные слова долетали до ее слуха: банкротство, коллекторы.

Аксинья сидела на подоконнике и слушала, как мама читает своей дочке книжку. Она знала эту сказку, когда-то давно это была ее любимая героиня — «Русалка» Ганса Христиана Андерсена. Морская девушка, пожертвовавшая всем ради любви.

От звонка она вздрогнула, на пороге стоял Сергей.

— Не могу, Ксюх, раньше мог, а теперь… Что-то ты во мне изменила. На вот, возьми, — сунул ей пакет.

Она растерянно смотрела на пачку денег.

— Прости, пусть эта история не будет такой грустной.

Дверь захлопнулась, и дождик сильнее забарабанил в окно.

источник