Фото взято с ресурса Яндекс. Картинки
В 1892 вышла в свет книга известного психиатра и одного из отцов-основателей сионизма Макса Нордау (Симон Максимилиан Зюдфельд) под весьма примечательным и лаконичным названием "Вырождение" (нем. die Entartung). Начинается это самое известное произведение Нордау М. с характеристики поглотившего тогда европейское общество настроения Fin de siècle (фр. конец века). Это было кризисное мироощущение, когда на фоне относительного материального благополучия всё больше в интеллигентской среде распространялись настроения необходимости скорой революции. Книга Макса Нордау написана преимущественно на западно-европейских примерах, но для российских реалий она оказалась вполне применима и даже актуальна.
Французская карикатура 1900 года на настроения "конца века". Фото с сайта "Википедии"
В обширном труде Нордау М. в связи с темой настоящей статьи особенно интересна часть, разъясняющая понятие эготизма в отличие от похожего по звучанию эгоизма.
Эгоизм является результатом ненормального воспитания; он очень неприятен в общежитии, свидетельствует, может быть, о недостаточно развитом чувстве нравственности, но признавать его болезнью нельзя. Эгоист живет, как другие люди, он сохраняет свое положение в обществе и даже, когда дело касается достижения более низменных целей, часто гораздо успешнее, чем человек в нравственном отношении более развитой, в котором преобладают альтруистические стремления. Под эготизмом мы разумеем болезнь, выражающуюся в том, что больной видит все в превратном свете, не понимает окружающего его мира и не умеет найтись в нем. Французы различают эти два понятия и пользуются для обозначения второго английским словом egotism (склонность говорить постоянно о себе), не смешивая его с эгоизмом.
Итак, эготизм в отличие от простого эгоизма — патологическое непонимание и неприятие окружающей действительности, невозможность конформизма и вечный протест от осмеяния до бомбизма в прямом смысле слова. Благие мечты вечных оппозиционеров и бунтарей тоже выстроены не на реальном понимании проблем и нужд общества, а на собственных фантазиях, хотя бы эти фантазии и имели вид вполне реалистичный. И как тут не вспомнить про современных субъектов, которые мнят себя "думающими", "людьми с гражданской позицией", "не поддающимися кремлёвскому зомбированию" (что там ещё?).
В противоположность патологическому состоянию эготизма Нордау М. выдвинул вот такое понимание альтруизма, как нормального состояния взрослого человека:
Только подчиняясь альтруизму, человек становится способным сохранить свое положение в природе и обществе. Чтобы быть существом общественным, он должен принимать к сердцу чувства ближних и их мнения. То и другое предполагает, в свою очередь, способность живо представлять себе эти чувства и мнения. Кто не в состоянии ясно представить себе боль другого, тот не будет испытывать чувство сострадания, и кто не в состоянии уяснить себе, какое впечатление его поступки произведут на другого, тот не будет обращать на него внимания... Равным образом человек должен хорошо знать разрушительные силы природы, чтобы защищаться против них. Уяснять себе чувства других и силы природы — значит обладать способностью внимательного отношения к внешнему миру. Постоянно занимаясь им, человек совершенно забывает о собственном «я».
Поскольку Макс Нордау свою книгу "Вырождение" посвятил теме влияния психической патологии на общественные процессы через "больных гениев", то и нравственную нормальность он связывал во многом с физическим и психическим здоровьем.
Но чтобы внешний мир преобладал в нашем сознании, необходима правильная работа чувствительных нервов, второстепенных и главных центров, создающих представления, объединяющих эти представления в мысли и суждения и, в случае надобности, вызывающих проявление воли и движение; а так как большинство этих функций исполняется серым корковым веществом, то только в случае нормального его развития и правильной деятельности человеческое сознание может быть точным и правильным. При таких условиях человек обращает мало внимания на внутренние жизненные процессы, его внешние впечатления всегда отчетливы, его сознание наполнено картиной внешнего мира, а не деятельностью собственного организма. Непроизвольная работа второстепенных центров играет ничтожную роль наряду с сознательной работой главных центров. Его эготизм не превышает меры, необходимой для сохранения его индивидуальности, а вся его деятельность и его мышление обусловливаются знанием как природы, так и ближнего и желанием не нарушать его интересов. Таков здоровый человек.
Обложка четвертого тома собраний сочинений Макса Нордау (Киев, издание Б.К. Фукса, 1902–1903). Фото с сайта "Википедии"
Беззаветная одержимость общественными преобразованиями у революционеров никак не может быть названа альтруизмом, несмотря на рекламируемое мнимое человеколюбие, поскольку их волнуют не нужды и бедствия народные как таковые, а самолюбование в обличении реальных, а больше выдуманных, причин этих нужд и бедствий. Они людей как таковых не видят, только народные массы. Маркс и Ленин всё сводили к классам и их борьбе, Гитлер — к противостоянию арийской расы и остального человечества, современные новые левые выступают за права всех без разбору меньшинств. Людей и общества как таковых для них не существовало и не существует.
Нравственность, как сильная внутренняя потребность человека, сложилась в течение бесконечного ряда поколений. Она, как и всякий другой органический инстинкт, подвержена извращение, заключающемуся в том, что отдельный орган или весь организм работает и не в состоянии иначе работать, как наперекор нормальным своим задачам и естественным своим законам. Извращение вкусовых ощущений приводит больного к тому, что он жадно поглощает всякие мерзости, вроде разлагающихся органических веществ, нечистот, гноя, мокроты и т. п. При извращении обоняния он предпочитает запах гнили аромату цветов. При извращении полового инстинкта он передается наклонностям, прямо противоречащим основной цели этого инстинкта, т. е. продолжению рода. При извращении нравственного чувства больной соблазняется действиями, которые вызывают в нормальном человеке отвращение и ужас. В этом случае эготизм проявляется не в тупом равнодушии к преступлению, а уже в пристрастии к злу и к преступлению.
Ленин В. И. утверждал, что мораль и нравственность должны иметь своим основным свойством партийность. Гитлер А. и Розенберг А. вводили разные стандарты нравственности для обращения с разными "сортами людей", а современный либерализм предлагает всем и каждому жить "по своим правилам".
Поскольку целью эготистов-революционеров является не общественное благо, а реализация их больных фантазий, то и прекратиться их революционное движение может только при излечении тех, кто имеет шансы, и изоляции неизлечимых. Иначе любая революция будет перманентной (постоянно возобновляемой) до тех пор, пока не истребится человечество. И тут из исторических реалий на ум приходит так называемая теория перманентной революции Льва Давидович Троцкого. Как пелось в песне советских времён:
Есть у революции начало,
Нет у революции конца.
Например, несмотря на критику Троцкого и троцкизма в СССР, никакой колоссальной разницы между его "теорией перманентной революции" и ленинизмом не существует и не существовало. Как нет принципиальной разницы между теми, кто очень хотел разрушить николаевскую Россию, и теми, кто очень хочет разрушить Россию путинскую при всей массе недостатков той и другой. Троцкий уже в полемике "из-за бугра" так определил программу бесконечной (перманентной) революции:
Перманентная революция, в том смысле, какое Маркс дал этому понятию, значит революция, не мирящаяся ни с одной из форм классового господства, не останавливающаяся на демократическом этапе, переходящая к социалистическим мероприятиям и к войне против внешней реакции, революция, каждый последующий этап которой заложен в предыдущем, и которая может закончиться лишь с полной ликвидацией классового общества.
То есть закончиться революция может только превращением общества в то самое состояние деградации, крушения естественной иерархии и превращения человека в странное существо с назойливой потребностью трудиться как дышать. Продолжая вырождение "старых большевиков", их идейные (а иногда и природные) потомки превратились в диссидентов советской эпохи.
Всевозможные активисты и революционеры — это та часть эготистов и других психически нездоровых субъектов, чьи фантазии обусловлены особенностями личностного развития, приведшими их в политику.
Когда эготист принадлежит к подонкам общества — это вышедший из колеи субъект, который ворует при случае, поддерживает половые сношения со своими сестрами или дочерьми и т. д., или же преступник по профессии и привычке. Когда он образован и материально обеспечен или когда он даже пользуется влиянием, он совершает злодеяния, свойственные высшим классам, другими словами, направленные к удовлетворению не элементарных потребностей человека, а более утонченных наклонностей.
Знаменитый "Катехизис революционера", составленный знаменитым историческим персонажем Нечаев, подтверждает отчасти и другие тезисы книги Макса Нордау:
"Революционер — человек обреченный; у него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни имени. Он отказался от мирской науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает… только науку разрушения, для этого изучает… механику, химию, пожалуй медицину…. Он презирает общественное мнение, презирает и ненавидит… нынешнюю общественную нравственность".
В монографии "Вырождение" об этом сказано так:
Есть еще и другой признак эготизма, присущий всем больным этого рода, именно их неспособность приспособляться к окружающим их условиям.
И дальше становится ясным источник постоянной "обречённости" на протест у патологических личностей, называющих себя революционерами или активистами.
Побудительная причина всякого приспособления, как вообще всякого усилия (приспособление ведь не что иное, как своего рода усилие), — это желание удовлетворить данную органическую потребность или избежать какого-либо страдания. Другими словами, приспособление имеет целью доставлять наслаждения и ослаблять или устранять страдания. Поэтому человек, неспособный к приспособлению, гораздо менее, чем нормальный человек, в состоянии доставлять себе наслаждения и устранять страдания. Он поминутно наталкивается на неприятности, потому что не умеет их избегать, тщетно старается сорвать вкусный плод, ибо не умеет схватить ветку, на которой он висит. Эготист представляет собой разительный пример этого рода. Он неизбежно страдает от окружающих его условий и людей. Основное его настроение поэтому недовольство: он возмущается и природой, и обществом, и общественными установлениями, вызывающими в нем обиду и раздражение, потому что он не умеет в них найтись. Он постоянно протестует против всего существующего и силится его ниспровергнуть. В своем знаменитом труде «Les origines de la France contemporaine» Тэн признает источником якобинства «чрезмерное самолюбие» и «догматическое умствование».
Книга Макса Нордау была издана больше ста лет назад и можно, конечно, предположить, что психиатрическая наука с тех пор ушла далеко вперёд. Всё это так. Однако ж, не в пользу современной психологии и психиатрии говорят решения ВОЗ об исключении ряда половых извращений из числа психических патологий. Несколько ранее настойчиво проводилась концепция специалиста по бабочкам доктора Кинси, которую в двух словах можно изложить так: "любо извращение — это норма".
Статья опубликована на моём канале "Мир глазами историка" на площадке Дзен под заголовком "Вырождение" и революция".
