Оторванный лист

Халимьян был не особенно разговорчив. Нельзя сказать, что скрытен, замкнут или не общителен. Нет. Просто до некоторой степени молчалив.

Никто не знал ни его прошлого, ни настоящего.

Когда пришел Халимьян в клуб любителей бега? Откуда? Не помнится. Ему было восемьдесят, когда впервые с клубом принял участие в пробеге. Понравилась ему атмосфера клуба, церемония награждений после соревнований. Особенно когда ему, прибежавшему последним, вручили грамоту. За волю к победе. Такого внимания к своей персоне он не ожидал и был невероятно тронут.

Летом, он подрабатывал в ЖЭКе, косил траву, копал ямы, убирал мусор и т.д.

Долго он там не продержался. Уволили по возрастному цензу.

После этого он пристраивался где-нибудь на рынке на поденную работу.

На пробеги и соревнования он приходил с великим удовольствием. Приходил раньше намеченного срока и где-нибудь поджидал остальных. Однажды была назначена встреча у озера. Намечался пробег вокруг озера, для кого один кружочек, для тех кто повыносливей –три. Потом планировался волейбол и небольшой пикник на природе.

К великому удивлению, Халимьяна не было. И только во время разминки его обнаружили спящего под кустом. Рядом – полбутылки водки и кусок сала. Надо понимать, что для него пикник уже начался…

Шли годы. Но они, казалось, не тронули Халимьяна. Он был такой же улыбчивый и всегда, в любую погоду был готов принимать участие в пробегах и соревнованиях. Вот только оглох настолько, что по телефону разговаривать с ним было бесполезно. Да и при встрече приходилось кричать. Но это возрастное. И еще перенес он операцию – аденома предстательной железы. Другие после операции отлеживались, а он бегал либо по больничному коридору, либо во дворике больницы.

Кто-то узнал, что в этом почтенном возрасте у Халимьяна нет своего жилья. Летом ночует где придется, а зимой снимает углы.

«Да нельзя же так, сходи к мэру города, пусть тебе дадут комнату в общежитии» - предложили клубовцы.

А Халимьяну лень. Он привык к этой жизни и ничего в ней менять не собирается.

«Как здоровье, Халимьян?» - интересуется кто-то из клубовцев.

Халимьян сгибает руки и показывает бугристые мускулы: « Видишь, на левой руке мускул уменьшился? Глютоминовой кислоты не хватает».

Через год ему девяносто. Зябкий ветер осени кружит опавшую листву. И сам Халимьян чем-то похож на оторванный лист, который ветер времени унесет неизвестно куда.