Человек из Крюково

Потеряла мужа с работы. Не возвращался домой, я прождала его часов пять. Когда я звоню ему, звонков он не слышит, на сообщения не отвечает (говорит, что тоже не слышит). Уже стемнело. Больше ничего не оставалось, как все-таки дождаться и послушать, что он мне расскажет.

Я делал пересадку, - сказал он, - на кольцевой, чтобы ехать на станцию Проспект Мира, и тут ко мне подходит человек: штаны подтянуты чуть ли не до груди. Очень похож на Серёжу-грузчика, если бы его контузило, и он бы стал немного не в себе. Спрашивает:

-Не подскажете ли, я вот еду, где мне сделать пересадку? Я еду... - и улыбается.

-Куда вы едете, на какую станцию?

-Там, где большие дома и экраны.

Ну... подумал я, ты приехал. В Москве найти большие дома и экраны? В руках человек держит пакет, в нем пустые жестяные банки.

-А что за большие дома? – спрашиваю, - как они выглядят?

-Ну как выглядят.. просто большие дома, содружество.

-Хорошо, как называется станция? Содружество, экраны.. хм. У этих домов есть особые приметы?

-Да! Круглый дом такой, высокий.

-Круглый высокий.. Останкино, что ли?

-Да! Мне нужно на станцию Останкино.

Разве есть станция Останкино? Открываю приложение Метро, смотрю. Поезд мой уже уехал, и даже не один, а я всё стою тут. Нет такой станции. Но ведь должна быть? Если есть Останкино, значит, должна быть и станция?

-Нет такой станции, - говорю человеку. Может, вам не станция, а сама башня нужна? Башня Останкино?

-Да, башня.

-Послушайте, а это ведь ВДНХ. Там ещё «Рабочий и колхозница», помните такое сооружение?

-ВДНХ, колхозница... Покажите, покажите мне это! Я вспомню. Где они, в какой стороне?

-Я как раз по оранжевой ветке еду. Поедете со мной?

-Куда мне идти, за вами? - Мы пробираемся сквозь толпу на поезд. - Куда, куда мы идём? Вы мне покажете? Покажете?

Вышли на проспекте Мира, пересели на оранжевую ветку. Человек идёт за мной с сумкой, полной пустых жестяных банок; он разговаривает, банки тарахтят. На ходу подтягивает свои смешные штанишки. Стараюсь не потерять его в потоке людей. Неопределённого возраста, непонятного, где-то между 18 и 35, комплекции, скорее, тщедушной. Болтливый, но тихий человечек. Вышел вместе с ним на ВДНХ.

-Отсюда вы куда? - спрашиваю.

-Мне еще нужно ехать на поезде.

-Разве отсюда ходят поезда? Станция, что ли, есть какая-то?

-Ну да... мне станция нужна.

Подошли к женщине у метро:

-Извините, вы, случайно, не местная?

-Нет, не местная.

-Но всё равно, может, знаете, есть железнодорожная станция – здесь, на ВДНХ?

Максим (так звали моего нового знакомого) стоит, улыбается во весь рот:

-Да! Нам станция нужна.

-Нет, не знаю никаких станций. Какие станции! – и она отвернулась.

Пришлось искать других женщин. Подошли к двоим, стоящим поодаль.

-Не подскажете, здесь станция есть?

-Да, вот она, станция, - и указывают на монорельс.

-Максим, тебе монорельс нужен?

-А что это?

-Я сам не знаю.

Вместе идём смотреть на монорельс.

Максим постоянно что-то лепечет, как дитя в люльке. Прислушиваюсь:

-Облака.. облака.. это облака? Почему они такие, облака... Будет дождь... знаете ли вы погоду на завтра? А на сегодня?

Подошли к монорельсу.

-Вот эта станция тебе нужна?

-Нет, это не то...

Мимо идёт интеллигентного вида пара. Подошли к ним, говорю:

-Прошу прощения. Вы, случайно, не местные?

-Местные, - отвечает женщина.

-Скажите, пожалуйста, здесь есть где-нибудь поезда?

Женщина кивает на монорельс:

-Вот этот поезд вам подойдёт? - оба смотрят на нас, как на заведомых негодяев.

-А куда он идёт? – спрашиваю. - Нам нужны такие поезда, которые едут далеко.

-Он далеко едет.

-Но не настолько далеко, как нам надо. Нам нужны большие поезда, дальние.

-Нет. У нас здесь только один поезд есть. Но если сядете на монорельс, доедете до башни, оттуда ходят поезда.

Мы поблагодарили и отправились искать башню. Как садиться на монорельс, я не знаю, поэтому пошли пешком.

Идём, идём, идём. Попутчик мой то и дело спрашивает:

-Где мы? Куда мы?

Если бы я знал.

Но вот она мелькнула вдалеке.

-Башня! - Закричал Максим. - Большой круглый дом. А содружество где?

-Что за содружество?

-Содружество - это когда большие дома дружат. Их строят все вместе, и получается содружество.

До башни не так-то просто дойти. Кажется, вот она, перед глазами, иди напрямик и попадёшь прямо на неё. Но нет. Какие-то повороты, переулочки, дома преграждают путь, невозможно пробраться. Башня стоит, как заколдованная. До неё рукой подать, а дорога с каждым шагом становится всё длиннее и длиннее; чем ближе мы к ней, тем дальше она от нас.

По пути спрашиваем людей: есть ли около башни железнодорожная станция? Никто ничего не знает. Один мужчина сказал:

-Нету.. А может, есть. А вот ходят поезда, - и указывает на монорельс.

-Нет нам не это. Нам другие поезда нужны.

-Ну, других здесь нет.

А какая-то женщина сказала:

-Да, здесь есть железнодорожная станция. Вот так идите, - махнула рукой. - Там будет парк. Пройдёте наискосок, потом пройдёте по дороге минут пять и выйдете к станции.

Идём. Максим свой пакет с банками не бросает. По парку наискосок прошли, по дороге прошли и куда-то вышли.

-Куда тебе с этой станции ехать? – спрашиваю у Максима.

-Куда?

-Да. Куда тебе ехать на поезде?

-В город какой-то.

-Да… А название у города есть?

-Не помню.

Шли точно по инструкции женщины и действительно, упёрлись в небольшую железнодорожную станцию. Как называется? Вывески не нашли. А башня внезапно оказалась позади нас, мы прошли её, не заметив.

Станция эта - небольшой домик, и стоит, как будто в подворотне. А бродим мы по Москве мы уже часа три.

-Ты пить не хочешь, Максим?

-Хочу. Вы мне купите пить?

-Куплю.

Какой-то мужик идёт мимо. Спрашиваю у него:

-Не подскажете, где здесь магазин?

-Здесь нет магазинов!

Я решил у мужчин больше не спрашивать. Может, магазины для них не существуют? Вообще, лучше спрашивать у женщин. Остановили женщину:

-Скажите, пожалуйста, магазин есть где-нибудь?

-Магазин.. магазин.. Ну далеко есть. Садитесь на автобус, поезжайте..

-Как, неужели настолько далеко? Нам просто продуктов и воды купить.

-Можно ещё на такси доехать.. или Яндекс доставку заказать.

Женщина указала нам путь по каким-то лабиринтам. Мы прошли подземный переход, станцию, под станцией и вышли к метро Бутырская - не знал, что в Москве такая существует. Возле Бутырской нашли магазин.

-Ты кушать хочешь Максим?

-Хочу.

-Ты куришь?

-Курю. Вы купите мне сигареты?

-Куплю.

Зашли в магазин. Взяли хлеба, сосисок. Воды простой не увидели, там были одни напитки, пиво и сладкая газировка. Купил себе банку пива.

-И я буду.. - говорит Максим.

Взял две – и пачку сигарет.

Вышли. Где бы здесь присесть? Нашли лавочку, сели.

-Сколько тебе лет, Максим? Пиво уже можно?

-Двадцать пять, - и улыбается.

Максим всегда улыбается. Сидим, едим сосиски с пивом. Начало вечереть. Смотрим на башню. Вдалеке идёт стройка, и вдруг на всех башенных кранах одновременно зажигаются надписи: "Содружество".

-Содружество! – обрадовался Максим - Я же говорил!

-Да, содружество! Слава Богу.. Теперь надо понять, куда тебе отсюда ехать. Ты помнишь хоть какие-то названия?

-Не помню.

-А откуда ты едешь вообще?

-Не знаю.

-Хорошо, пойдём на станцию, посмотрим, куда можно уехать.

Зашли, читаю на табло:

-Тверь, Сходня, Клин… Знакомо что-нибудь?

-Не..

-Химки, Солнечногорск, Зеленоград.

-Зеленоград.. А что там? Зелёный город?

-Крюково..

-Крюково! Я из Крюково.

-Тут ехать полчаса.

-А скоро будет поезд на Крюково?

-Скоро. Они здесь часто ходят.

Вернулись на лавочку. Курим и допиваем пиво.

-Вы купите мне билет?

-Куплю. Но как же ты из дома уехал? Мама, папа у тебя есть?

-Есть. Думайте, они меня ищут?

-Думаю, да.

-А где они меня ищут?

-Там, где ты обычно бываешь. На остановке, в магазине, расспрашивают у людей.

-Я им скажу, что ездил в Москву по делам.

-А дела у тебя какие?

-Я работу искал. Работать хочу.

-И где ты искал?

-В Люберцах.

-Ты там жил все это время?

-Да.

-А где именно?

-На лавочке.

Смотрю, на нём совсем легкая курточка, а из-под нее ворот футболки выглядывает. Больше никаких теплых вещей, ни на себе, ни с собой.

-Милиция тебя не трогала?

-Нет. Они только документы спросили. Я сказал, документов нет. Они отстали.

-Давно ты здесь?

-Не помню.

-Ну примерно? Неделю, две, месяц?

-Наверное, неделю. Или месяц.

-Понятно. Телефон у тебя есть?

-Есть, но я его дома забыл. А вы не заберёте у меня хлеб? – спрашивает Максим и прикрывает рукой остатки нарезанного хлеба.

-Нет.

-И сосиски оставите?

-Оставлю.

-И сигареты?

-И сигареты.

-А у вас есть жена?

-Есть.

-Она вас тоже теряет?

-Ну нет!

-Ну вот же, вас нет уже сколько. Наверное, она вас теряет.

-Нет, я не думаю. Не теряет. Я ведь скоро приду. А ты лучше вспомни, где ты в Крюково живёшь. Ты знаешь свой дом?

-Не помню.

-Но, может быть, вспомнишь, когда приедешь?

-Не знаю.

Сидим, и так нам спокойно вдвоём, ничего больше не надо, только сидеть бы так час, день, год... На душе безмятежно и светло. Есть ли у меня жена, нет ли? Где я живу? Живу ли я где-нибудь? И чувствую, что улыбаюсь, как он.

Я словно окунулся в свой сон. Мне часто снится: я еду и не знаю, куда. Знаю только, что мне нужно откуда-то выбраться. Откуда я, где мой дом? Лишь бесконечная, безнадежная дорога впереди.

-Давайте обменяемся телефонами, - говорит Максим.

-У тебя ведь нет телефона?

-Да, нет...

-Может, ты помнишь свой номер?

-Нет, не помню. А вы мне напишите свой номер.

-Но у меня нет ни ручки, ни бумаги.

-Мы сейчас найдём.

И начал Максим приставать к прохожим. Кто ни идёт, он подходит со своей странной улыбкой и спрашивает:

-Молодой человек/девушка/мужчина, а у вас ручки нету?

Люди оглядывает его и торопятся пройти.

-Максим, не надо, - говорю я ему. - Когда будем покупать билет, спросим у кассира.

Выкурили ещё по сигарете, допили пиво. Башня впереди нас светится огнями. «Содружество» горит на кранах.

Вернулись на станцию. Перед нами за заграждением стоит женщина. Смотрю, а прямо перед ней лежит и ручка и чистый лист бумаги.

-Ой, женщина, - говорит Максим, - дайте ручку!

-Что вам нужно написать? – спрашивает она.

-Запишите, пожалуйста, мой телефон, - сказал я.

Женщина записала крупным разборчивым почерком мой номер и имя. Я спросил, где можно оплатить проезд.

-Куда вам ехать?

-В Крюково

-Вам два билета?

-Нет, один.

-А ваш провожающий не едет?

-Нет, он как раз едет, это я провожающий.

Я заплатил, женщина оторвала талончик, и Максим пошёл на перрон. Я подождал какое-то время, чтобы увидеть, как со станции отойдет его поезд.

И вдруг на пути к метро я испытал острое чувство тревоги. Я понял, что он едет и не понимает, куда. Как я в своем сне. Я видел сейчас всё его глазами. Он смотрит, смотрит и ничего не узнаёт. Он остался один, ему страшно.

Живёт ли он в Крюково? Есть ли у него там на самом деле отец и мать? Не сбежал ли он из лечебницы в Москве? Чем дальше он отдалялся, тем сильнее я чувствовал, как нарастает его паника. У него ведь ни денег, ни паспорта, одна только сумка с пустыми жестяными банками. Может быть, он покажет кому-нибудь мой телефон?