В восемь лет меня отправили из Англии жить к родственникам в Индию на четыре года. Этот опыт вытряхнул меня из моего робкого существования и привел к глубокому чувству принадлежности.
В 1984 году я вместе с тетей села в заплесневелый самолет Air India , оставив родителей и младшую сестру на юге Англии, и улетела жить к бабушке и дедушке по материнской линии в крошечный рыбацкий городок к югу от Гоа. В то время, когда многие индийцы эмигрировали в Великобританию в поисках более благополучной жизни, я, казалось, была единственным коричневым человеком, идущим в другом направлении.
Мне было восемь лет. Меня отправили в Индию, чтобы я быстро освоила язык (каннада), прежде чем моя семья последовала за мной, так как мы планировали переехать из Англии. Меня уверили, что это всего на несколько месяцев. Разлука продлилась четыре года, потому что большой переезд так и не состоялся.
Будучи тихим ребенком в очках-бутылках из-под газировки и вьющимися черными волосами, у которого в подростковом возрасте было сущее восстание, и имея пирсинг. Случилось так, что дверь, через которую я прошла в Индии, вырвала меня из моего робкого существования. Пригородные улицы, на которых я выросла в Кенте, были тихими и обсаженными деревьями, где никогда ничего особенного не происходило. Индия, однако, превратила мою жизнь в яркий цвет, с таким буйством шума и хаоса, что это навсегда запечатлелось в моей личности.
Те годы в Индии дали мне то, чего не было у британских азиатов: я была коричневым ребенком, окруженным миллионами других коричневых людей. Для иммигранта во втором поколении во все более расовой стране, которой стала Британия, это заложило прочный фундамент, которого не обязательно имели другие мои азиатские и чернокожие британские друзья. Есть руками, разуваться у двери, наряжаться на религиозные праздники и семейные торжества — это норма — ни экзотика, ни странность, это просто то, что мы делаем. Взросление с этим чувством принадлежности в моей крови связало меня с ядром того, кто я есть.
В Индии меня также буквально воспитывала деревня, окруженная родительскими фигурами, которые направляли меня на протяжении многих лет. В свои 20 лет, когда я рассказал историю своего детства белым британцам, меня встретили с легким ужасом — поскольку они благополучно забыли английскую традицию школ-интернатов — и у меня возникло ощущение, что меня каким-то образом бросили. Но во многих культурах Африки, Азии и Латинской Америки совершенно нормально, когда детей воспитывают тёти, дяди, бабушки и дедушки.
В западных странах, где оба родителя много работают и ездят на работу, многие дети не проводят много времени один на один в своей семье, поскольку их переводят из няни в школу или кружки продленного дня. Я, с другой стороны, всегда была окружена семьей. У меня был младший брат моей мамы, который был очень добрым и нежным, научил меня ценить спокойствие, а не резкость; моя тетя, которая была разведена и прокладывала свой собственный нетрадиционный путь в мире; и обе мои бабушки — одна, которая была учительницей в то время, когда женщинам было не свойственно работать, и другая, которая в одиночку воспитала четверых детей. Я всегда чувствовал себя любимым. Меня видели и слышали.
Несмотря на то, что я была вдали от своих родителей, меня воспитывало так много любящих образцов для подражания, что заставило меня чувствовать себя в безопасности в том, где я есть. Я быстро вникаю в новые ситуации и могу быстро принимать решения, будь то смена работы или переезд в другую страну, потому что я всегда твердо верила в свою способность справиться с чем угодно.
Помогло, конечно, то, что, хотя мои бабушка и дедушка были любящими и бдительными, они также в значительной степени предоставили меня самой себе. В том возрасте, когда мои мама и папа обычно решали любые проблемы, которые у меня были, я многое выясняла сам (хотя и с помощью бесконечного запаса книг).
Однако есть и обратная сторона того, чтобы быть яростно независимой и одержимой тем, чтобы делать все самой. Когда я разводилась, я широко улыбалась, рассказывала анекдоты и смешила людей. Я фактически говорила: «Видишь? Я в порядке!», съедая на ужин пачку чипсов и плача каждый час.
Мне потребовалось родить ребенка в возрасте около 30 лет и уехать от семьи из Англии во Францию, а затем в Испанию, чтобы понять, что сильное чувство собственного достоинства ценно, но полагаться на поддержку друзей и семьи — это не так уж плохо.
Тем не менее, время, проведенное в Индии, превратило меня из застенчивого ребенка в человека со спокойной уверенностью в том, что я выжила, будучи разлученной со своей семьей на долгие годы, и хорошо справилась с культурным шоком переезда из Англии в Индию и обратно. Такой стойкости и внутренней силе трудно научить – это приходит с опытом. Каким бы необычным ни было мое детство, я ни на что его не променяю.
Источник: Книга «М (другая) земля: что я узнала о родительстве, расе и идентичности» Прии Джой опубликованная в издательстве Penguin Life.
Напишите в комментариях, что вы думаете о взрослении детей вдали от родителей?
Загляните на сайт
5.1М
