Кибер-армия! США рассматривают возможность создания нового военного подразделения, которое сможет "отслеживать и пресекать" китайскую и российскую агрессию.
Учитывая постоянно растущие киберугрозы и атаки, пришло ли время для стран создать независимые кибервойска? Этот вопрос как никогда ранее занимает умы стратегической элиты США, включая законодателей.
Китай начал "великую скрытную" атаку на ключевой военный объект США; NYT утверждает, что вредоносное ПО нацелено на телеком на Гуаме.
Конечно, киберугрозы как явление появились не вдруг. Беспокойство по их поводу существовало на протяжении многих лет. Каждая служба в США имела свою собственную киберслужбу.
Но готовность Китая, России, Ирана и Северной Кореи использовать свою кибер-мощь против своих противников заставила американских политиков, особенно Конгресс, плясать вокруг идеи создания отдельных кибер-сил.
Два недавних киберинцидента усилили призыв к созданию кибервойск США. Операторы Киберкомандования США подтвердили, что они провели оборонительную операцию в Албании в ответ на прошлогодние кибератаки на местное правительство.
В результате атаки были отключены государственные службы и веб-сайты страны-члена НАТО. Утверждалось, что атаку осуществил Иран.
В ответ Министерство финансов США ввело санкции против разведывательной службы Ирана, а позже Киберкомандование США совместно с албанскими киберэкспертами отслеживало цифровые угрозы и выявляло уязвимости в системе онлайн-защиты страны.
Было заявлено, что Иран напал на Албанию за отказ преследовать "Моджахедов Халека", антииранскую группировку, действующую в Албании.
Второй инцидент
Вторым инцидентом стала недавняя февральская атака с использованием ransomware на Службу маршалов США, которая поставила под угрозу данные об операциях правоохранительных органов, особо опасных лицах и беглецах.
Все это заставило Конгресс США провести оценку затрат, выгод и ценности создания единой киберслужбы.
Кстати, в прошлом году престижный аналитический центр "Совет по международным отношениям" создал "независимую целевую группу" для подготовки доклада под названием "Противостояние реальности в киберпространстве: Внешняя политика для фрагментированного Интернета, противостоящего реальности".
В этом отчете говорится, что "страны по всему миру сегодня осуществляют большую степень контроля над интернетом, локализуя данные, блокируя и модерируя контент, а также запуская кампании политического влияния. Национальные государства проводят масштабные кибер-кампании, а число разрушительных атак растет. Противники усложняют для Соединенных Штатов работу в киберпространстве. Части Интернета превратились в темные рынки для вандализма, преступлений, краж и вымогательства.
"Вредоносные субъекты используют платформы социальных сетей, распространяют дезинформацию, подстрекают к разным формам политического участия, которые могут повлиять на ход выборов, провоцируют ожесточенное насилие и способствуют токсичным формам гражданского раскола".
Среди важных выводов Целевой группы особо следует отметить следующие:
Эпоха открытого, глобального интернета закончилась.
Данные являются источником геополитической силы и конкуренции и играют центральную роль в экономической и национальной безопасности.
Рост цифровизации повышает уязвимость, поскольку почти каждый аспект бизнеса и государственного управления подвержен сбоям, кражам или манипуляциям.
Большинство кибератак, нарушающих суверенитет, остаются ниже порога, когда речь идет о силовом или вооруженном нападении. Эти нарушения, как правило, используются для шпионажа, политических выгод и международного государственного строительства, причем наиболее разрушительные атаки подрывают доверие и уверенность в социальных, политических и экономических институтах.
Киберпреступность - это риск для национальной безопасности, и атаки вымогателей на больницы, школы, предприятия и местные органы власти должны рассматриваться как таковые.
Искусственный интеллект (ИИ) и другие новые технологии усилят стратегическую нестабильность.
Соединенные Штаты не смогли навязать злоумышленникам достаточные издержки для борьбы с киберугрозами.
Целевая группа, учитывая ее характер, сосредоточилась больше на дипломатических мерах, таких как консолидация "коалиции союзников и друзей вокруг видения Интернета, сохраняющего в максимально возможной степени надежную, защищенную международную коммуникационную платформу", балансирование "более целенаправленного дипломатического и экономического давления на противников" и переговоры "с противниками об установлении ограничений на кибер-операции, направленные на ядерные системы управления, контроля и связи".
Однако Ассоциация военных киберпрофессионалов, некоммерческая организация, занимающаяся защитой военных киберпроблем, выступает за более жесткий вариант создания "кибервойск США". В марте эта Ассоциация подготовила меморандум и направила его в Конгресс и администрацию Байдена.
В меморандуме, как говорят, отмечалось, что тысячи ее членов по всей стране и широкое военное киберсообщество считают, что "киберслужба необходима и неизбежна".
Можно отметить, что в настоящее время каждая военная служба США имеет киберкомпонент. У ВМС есть Киберкомандование флота (CYBERCOM), у ВВС - Киберкомандование ВВС, а у Корпуса морской пехоты - Киберкомандование морских сил. Армия и береговая охрана также имеют подобные подразделения.
Во-вторых, каждая служба предоставляет персонал для определенного количества команд Киберкомандованию США (CYBERCOM), которое затем использует эти силы в операциях для других географических командований.
CYBERCOM и его силы кибермиссии работают вместе с Агентством национальной безопасности и Центральной службой безопасности над организацией, обучением и оснащением бойцов кибервойск.
Эти службы также действуют оперативно через командования и разведывательное сообщество. Хотя технически они подчиняются CYBERCOM, кибервойска каждой службы поддерживают совместные миссии.
Другими словами, они подчиняются начальнику своей службы, оперативным руководителям и командующему CYBERCOM. В конце концов, нынешние кибервойска - это в первую очередь солдаты, летчики или моряки, а во вторую очередь - кибервойска. И каждый из них, в зависимости от своей службы, имеет свою собственную идентичность, культуру и способ классификации и поддержки CYBERCOM.
Полная неразбериха, которую создает эта множественная ответственность, закончится только тогда, когда появятся автономные кибернетические силы, отмечают их сторонники. Они приводят и другие причины, среди которых основными являются следующие:
Во-первых, киберподразделение каждой службы отрицательно влияет на единство командования и способствует нездоровой конкуренции между службами. Это также препятствует установлению универсальных стандартов.
Во-вторых, конфликты неизбежно возникают, если интересы и приоритеты CYBERCOM и отдельной службы не совпадают.
Поэтому утверждается, что только самостоятельные силы устранят проблему единства командования и межведомственного соперничества. Это предотвратит неэффективность, связанную с разрозненными стандартами персонала. Это также будет способствовать разумному распределению ресурсов на основе объективно установленных приоритетов.
Марк Монтгомери, старший научный сотрудник Фонда защиты демократии и директор Комиссии по соляризации киберпространства 2.0, утверждает: "Отдельная служба даст вам, при надлежащем создании и обеспечении ресурсами, маневренность, платформу для запроса ресурсов и фокус для обеспечения того, чтобы формирование сил было оптимизировано для любых требований киберкомандования по применению сил".
Монтгомери недавно заявил членам комитета по вооруженным силам Палаты представителей: "Кибервойска США действительно несовместимы по своей организации, готовности и подготовке между различными военными службами, и размер вклада каждой военной службы в кибермиссию не претерпел значительных изменений со времени первоначальных соглашений 2010 года, несмотря на значительные изменения в угрозе со стороны Китая и России".
На этом фоне можно встретить аргумент, что "небольшая новая киберслужба могла бы стать лучшим домом для воспитания следующего поколения инновационных лидеров. Она позволила бы с организационной точки зрения определить, какие кибервозможности понадобятся военным для борьбы в этой сфере через десятилетие.
"Это также создало бы новые структуры приобретения и закупок, которые производят инновационные технологии. Имея в виду долгосрочную миссию, новая служба могла бы также смотреть в сторону стратегии кибердомена, превышающей поддержку операций, проводимых в других доменах".
Конечно, некоторые не очень охотно принимают идею создания отдельных кибервойск. Например, референт Майк Галлахер, R-Wisc., председатель подкомитета HASC CITI, недавно сказал журналистам, что, хотя подкомитет открыт для этой идеи, она может создать больше бюрократии.
"Я думаю, мы определенно рассмотрим этот вопрос в работе подкомитета... Я думаю, мы должны провести публичный анализ этой идеи", - сказал Галлахер. "Я думаю, что с нашей стороны будет колебание - ну, так скоро после создания Космических сил, мы не хотим просто создавать кучу бюрократии. Если мы сможем найти способ сделать это без огромного увеличения бюрократического аппарата, который в некотором роде является эффективной консолидацией существующих кибервойск, тогда это может стать интересным. Мне еще предстоит проделать собственную домашнюю работу в этом направлении".
Кроме того, некоторые противники создания отдельных кибервойск утверждают, что если Командование специальных операций США, или SOCOM, в состав которого входят представители всех пяти служб, работает эффективно, то почему CYBERCOM, в состав которого входят представители всех служб, не может функционировать эффективно?
Однако сторонники специальных кибернетических сил возражают, что если функции SOCOM охватывают множество областей, то функции CYBERCOM касаются только одной области - киберпространства. И если это так, то SOCOM действительно нуждается в ключевых компетенциях всех служб для выполнения своих миссий на море, в воздухе и на суше.
В отличие от этого, операции в киберпространстве не требуют ни одной из основных компетенций пяти (теперь уже шести) служб; "фактически, киберпространство требует именно тех основных компетенций, которыми не обладает ни одна из других ветвей". В этом смысле SOCOM и CYBERCOM несопоставимы.
Таким образом, дебаты на эту тему будут длительными. Но это не отменяет важности темы. Иначе Конгресс не просил бы Пентагон оценить затраты, выгоды и ценность создания единой киберслужбы.
Конгресс хочет знать, как службы должны комплектовать, обучать и оснащать кибервойска. Он задал вопрос, должна ли одна военная служба отвечать за базовую, промежуточную и продвинутую подготовку кибернетических сил миссии, и должно ли Министерство обороны создать отдельную службу.
Источник: news.com
