Вскоре после завершения Великой Отечественной Войны многие её участники занялись написанием мемуаров. В них они делились своими воспоминаниями о том страшном времени, рассуждали об ошибках, допущенных во время боевых действий и многом другом. Во мнём благодаря таким мемуарам мы сейчас можем узнать о события, которые происходили по полях сражений.
Глеб Борисович Покровский был одним из участников Великой Отечественной Войны и после её завершения занимался написанием собственных мемуаров и воспоминаний. К 1941 году Глеб Борисович успел окончить 8 классов средней школы и когда немцы вышли к Ленинграду и взяли его в кольцо, он находился в городе.
С первых дней войны Глеб Борисович мечтал попасть оказаться на фронте и вместе с другими защитниками Родины сражаться против немецких захватчиков. В 1943 году Глеб Борисович Покровский записался в ряды добровольцев был направлен на прохождения краткосрочных курсов радистов. И в марте 1943 года после их окончания молодой радист был заброшен в один из партизанских отрядов, который действовал в немецком тылу. Уже после войны Глеб Борисович вспоминал.
«В партизанский отряд я попал в марте 1943 году. Но в то время мы назывались не партизанскими отрядами, а были разведывательно-диверсионными отрядами НКВД. Основными задачами наших отрядов были: проведение разведки на железных и шоссейных дорогах, проведение диверсий и установка связи с резидентами советской разведки. Так же действовал категорический запрет на прием в состав отряда гражданских лиц и перебежчиков. Нам так же запрещалось заходить в различные наеденные пункты, поскольку там могли находиться немецкие доносчики. Все необходимое для выживания и "работы" нам периодически сбрасывали с воздуха.
В нашем отряде я был радистом. Район, который находился в нашей зоне ответственности ограничивался Витебской и Варшавской железными дорогами, а с юга – железной дорогой Луга – Новгород. У нашего отряда не было постоянного места дислокации, мы регулярно меняли места наших остановок. Мы не рыли землянки. Спали в густом лесу, постелив на землю лапник, а укрывались плащ-палатками.
Во время привалов всегда организовывалась круговая оборона, а также назначались часовые. Утром умывались, быстро на одном костре при помощи так называемых "удочек" разогревали завтрак и приступали к выполнению задания.
В основном наш отряд занимался диверсиями на железных дорогах. Мы справлялись с этой задачей достаточно успешно, летом 1943 года за один месяц нам удалось пустить под откос 17 немецких поездов. После того на Курской дуге начались полномасштабные бои всем диверсионным отрядам была поставлена новая задача: максимально замедлить продвижение немецких частей на юг. Для этого мы стали еще чаще проводить диверсии на железных дорогах, нарушали связь, путем уничтожения телеграфных столбов и многое другое.
Примерно в конце апреля 1943 из штаба пришел приказ, согласно которому отдельные отряды, действующие в нашем районе должны объединиться в Волховскую бригаду. Место дислокации был выбран остров, на котором рос густой лес. Из валунов, которых в округе было огромное количество были организованы огневые точки, так же для большой безопасности было проведено минирование всех подходов к лагерю.
В середине июля немцы обнаружили наш лагерь и попытались взять его штурмом. Только за один день боев немцы 9 раз проводили атаки на лагерь, но понеся огромные потери так и не смогли пробить нашу оборону. Вечером у нас стали заканчиваться патроны, и мы решили прорываться из кольца. Что бы обмануть немцев и создать имитацию стрельбы закинули патроны в костры, установили мины и ушли. Из лагеря уходили с севера, где располагались "непроходимые" болота и поэтому немцев там практически не было.
Мы разделились на небольшие отряды и стали двигаться на юг. В это немцы стали активно прочесывать лес. Немцы преследовали нас три дня. Вконец измученные, мы прилегли в каком-то лесочке, выставили часовых и заснули. Нас почти окружили, и если бы не Григорьев, который, проснувшись, заметил немцев и поднял тревогу, то перебили бы всех. Я очнулся от страшной стрельбы, встал на четвереньки и только успел надеть на шею ремень радиостанции, как получил сильный удар. Боли пока не чувствовал, но обе руки беспомощно болтались. Побежал в ту сторону, откуда не стреляли, увидел свежий след только что пробежавших людей и бросился вдогонку. По пути встретил Новожилова, командира одного из отрядов. Он стоял лицом в ту сторону, откуда могли появиться немцы, позвал меня, повесил мне на шею планшетку и велел передать ее Григорьеву. Я звал его с собой, но он вытащил из кобуры пистолет. Оглянувшись, я увидел, что вся спина у него в крови. Как он мог еще стоять на ногах? Когда я немного отбежал, то услышал выстрел. Бежал я с такой скоростью, что, наверное, заработал бы медаль на соревнованиях. Услышав впереди топот ног, я крикнул, отряд остановился. Из 34 человек, бывших в группе до этого, осталась только половина. Медсестра Катя наспех перевязала мне раны. Выяснилось, что я ранен в спину и правую руку. Входное отверстие пули было напротив сердца, но так как я был во время ранения на четвереньках, пуля проехалась по ребрам. Перебила левую ключицу и застряла в плече. Обе руки привязали повязкой к шее, и мы побежали дальше. При переходе через железную дорогу Луга – Новгород нас опять обнаружили немцы и открыли стрельбу. Рассредоточившись, мы побежали дальше. Укрылись в большом лесном массиве километрах в ста к югу от прежней базы. Положение было отчаянное. Продукты кончились. Питались травой – заячьей капусткой, ловили лягушек, ужей. Начались голодные обмороки. Кончались боеприпасы и, самое главное, питание для рации. Соединив несколько батарей, с трудом удалось связаться со штабом. Ближе к осени нам, наконец, разрешили брать в отряды мирное население. Пришло много молодежи из деревень. Одновременно к нам, как правило группами, стали переходить власовцы. Большинство из них оправдало наше доверие.
С началом наступления под Ленинградом в январе 1944 года штабом партизанского движения был отдан приказ: срывать все перевозки немцев к фронту, разрушать связь, дороги, уничтожать гарнизоны. Но немцам уже было не до нас: на фронте дела шли все хуже и хуже…».
Великая Отечественная Война для Глеба Борисовича закончилась в Литве.
35.8к