«В два кошелька»

При Петре I появилась вдовья пенсия в чисто денежном выражении, но полагалась она очень немногим — только вдовам морских офицеров. 20 мая 1723 года император разъяснил Адмиралтейской коллегии:

«Вдовское и сиротское жалованье давать морским от Обер-офицерских жен и детей и выше»

«Вдовское и сиротское жалованье давать морским от Обер-офицерских жен и детей и выше, а ниже Обер-офицерских рангов женам и детям не давать, а отпущать вдов и с детьми малолетными с отпусками, данными от Коллегии на волю, или к тем вотчинникам (владельцам земли, переходившей по наследству), откуда оные взяты; буде же у которых будут дети мужеска пола осьми лет и выше, тех определять для обучения по рассмотрению Коллегии, грамоте и в мастерства, кто куда пристоин».

Было решено давать вдовам убитых и умерших «морских служителей» восьмую долю жалованья мужа, а каждому ребенку — двенадцатую. Так, в 1724 году вдову якорных дел мастера, трудившегося на Сестрорецких заводах, находившихся в Адмиралтейском ведомстве, «удовольствовали» пенсией в размере восьмой части годового оклада мастера, составлявшего 120 руб.,— 15 руб. в год.

Жены же, чьи мужья не были на государственной службе, овдовев, могли рассчитывать только на собственные накопления, на помощь родственников или на милостыню.

В 1723 году Святейший Правительствующий Синод, «рассуждая о сборах, которые в монастырях и в соборных и приходских церквах во время Божественного пения бывают», указал:

«Во всех Российского Государства монастырях и в соборных и приходских церквах, при святой литургии во обычное время сбирать церковным служителям и учрежденным при церквах старостам доброхотное от прилучающихся при том пении правоверных подаяние, по содержащемуся в Санктпетербурге обыкновению в два кошелька».

Деньги из первого кошелька следовало тратить на церковные нужды, и из второго — на содержание богаделен и на помощь бедным, в том числе вдовам и сиротам.

В 1733 году императрица Анна Иоанновна обратила внимание на то, что в обеих столицах очень много нищих «по улицам валяются, а иные бродят», а среди них «вдовы старые и увечные», и указала для немощных построить к имеющимся в Петербурге трем богадельням при церквах еще 17. Нищих же из крестьян и разночинцев, способных передвигаться, отправить туда, где они когда-то жили.

«Чтоб они бродя по улицам и по рядам милостыни не просили,— гласил указ,— а кормили бы их те, чьи они есть; помещики и вотчинники и прочие хозяева всяких чинов, как духовных, так и мирских, и дворцовых крестьян старосты и соцкие, сбирая на тех бедных на хлеб и на одежду, а с обывателей тех сел и деревень».