Люди пытались оживить черепа наших умерших на протяжении тысячелетий. С помощью современных технологий и древней ДНК это теперь и искусство, и наука.
Люди пытались оживить лица наших древних умерших на протяжении тысячелетий, но современные технологии сделали реконструкцию лица — как, например, у девочки-подростка из числа коренных американцев, скелет которой был обнаружен в затопленной пещере на Юкатане — еще более мощной.
Это момент, который никогда не перестает останавливать Оскара Нильссона - момент, в котором сталкиваются археология и искусство.
После многих месяцев, потраченных на реконструкцию строения лица давно умершего человека в своей стокгольмской студии, Нильссон начинает наносить слой “кожи” на свой последний силиконовый бюст. Он использует все более тонкие иглы для создания морщин и пор, наносит краски, которые передают сущность человеческого эпидермиса, и прикалывает к своему творению мельчайшие волоски. Затем он открывает его веки.
“Это сразу становится лицом”, - говорит Нильссон, опытный археолог и скульптор, специализирующийся на 3D-реконструкциях лиц древних людей. “Прошло более 20 лет, а в студии по-прежнему отличный день”.
(Археологи дарят ему черепа — Оскар Нильссон оживляет их.)
Нильсон не одинок: реконструкции лица становятся все более популярным способом приблизиться к прошлому. Но создание реконструкции - это не просто дело глины и уверенных рук. Это кропотливый процесс, который ставит искусство на грань науки, а науку — на грань искусства, и от его результатов может захватывать дух. Вот как археологи возвращают к жизни лица истории человечества.
Художник создает мышечную структуру на модели черепа пекинского человека — гоминида, жившего около 400 000 лет назад на территории современного Китая, — в Американском музее естественной истории, Нью-Йорк.
Почему мы воскрешаем лица из прошлого
Практика реконструкции лица старше, чем вы могли бы подумать: как пишет одна группа исследователей-биоархеологов, “идея оживления черепа была частью истории человечества на протяжении тысячелетий”. В эпоху неолита Леванта, около 10 800 лет назад, и поздней неолитической Анатолии, около 8500 лет назад, объясняют они, “черепа были обнаружены по прошествии социально приемлемого периода времени, затем покрыты гипсом, глиной и пигментами, которым придавали форму и раскраску, напоминающую умершего человека”.
Отцы современной реконструкции лица в 19-м веке использовали аналогичные стратегии, но добавили знаний и опыта квалифицированных врачей и анатомов. Движимые желанием прославить и романтизировать почитаемых, но умерших общественных деятелей, они сначала исследовали кости умершего человека, прежде чем приблизить их внешний вид к скульптуре.
Одной из таких скульптур был не кто иной, как легендарный композитор Иоганн Себастьян Бах. В 1894 году, пытаясь определить, действительно ли эксгумированные человеческие останки, обнаруженные на немецком кладбище, принадлежали Баху, немецкий анатом Вильгельм Хис попытался реконструировать лицо композитора. Анатом сделал это, нанеся глину непосредственно на череп, используя данные о средней глубине лицевых тканей, которые он собрал, исследуя лица 27 человеческих трупов. Появившееся лицо напоминало существующие портреты Баха, что убедило историков в том, что скелет, вероятно, принадлежал покойному композитору, а позже послужил основой для будущих произведений искусства и перезахоронения Баха в Лейпциге.
Это вызвало растущий научный интерес к анатомии человеческого лица и тонким различиям в глубине лица и формировании тканей, которые делают каждое лицо уникальным. Данные о толщине тканей лица, созданные этими ранними анатомами, до сих пор используются специалистами по реконструкции лица, такими как Нильсон.
Первые шаги по реконструкции лица
Прежде чем приступить к 3D-реконструкции лица, исследователи должны собрать как можно больше информации о жизни исследуемых. Кем они были? Где они жили и умерли? Что известно об их рационе питания, образе жизни и здоровье? Сегодня достижения в области археологического анализа позволяют точно определять все виды информации о людях — от их любимых продуктов питания до типа климата, в котором они обитали, — путем изучения изотопов образца.
И это часто только начало: все большее число реконструкций лица в настоящее время также включает результаты анализа ДНК, который может точно определить не только происхождение человека, но и вероятный цвет его кожи, волос и глаз. Анализ древней ДНК “стал для меня настоящим испытанием”, - говорит Нильссон, поскольку позволяет строить догадки по многим аспектам реконструкции, которые когда-то оставались на усмотрение художника.
Пол, этническая принадлежность, вес и возраст человека на момент смерти - все это определяет глубину лица и другие черты, в то время как их череп также имеет тонкие отметины, которые указывают на места, где ткани когда-то соединялись с костью. “Иногда очень легко увидеть, где именно располагалась мышца, потому что она оставляет следы напряжения или выступы на черепе”, - говорит Нильссон. Вся эта информация помогает специалисту по реконструкции решить, что куда годится, в результате чего получается жуткая анатомическая модель.
От археологии к искусству
Для следующего шага ключевым является глубокое понимание анатомии лица: скульпторы-реконструкторы, такие как Нильссон, тщательно лепят отдельные кусочки хрящей и мышц из глины, накладывая каждый непосредственно на напечатанную на 3D-принтере копию черепа своего объекта.
Хотя 3D-реконструкцию лица можно попробовать с помощью компьютера, Нильсон предпочитает практический подход. “Я интересовался лицами столько, сколько себя помню”, - говорит он.
По мере того, как мозаика обоснованных догадок постепенно приобретает человеческий облик, реконструкторы переходят от воссоздания к интерпретации — используя то, что известно о человеке, для придания формы его глазам, рту и коже. Например, он может добавить морщины или солнечные пятна на лицо человека, умершего в преклонном возрасте, или включить свидетельства болезней, обнаруженных в ходе исследования ДНК.
“Я часто чувствую, что моя работа состоит из двух этапов”, - говорит Нильссон. Во-первых, его работа заключается в том, чтобы действовать как беспристрастный наблюдатель, подчиняясь правилам судебной археологии и опираясь на достоверные данные. “А потом я передаю это художнику”, - говорит он.
В конечном итоге покрытый глиной череп используется в качестве основы для формованного силиконового бюста человека. Нежная, едва заметная краска и тщательно нанесенные волосы вдыхают жизнь в реконструкцию.
Этичность подобных реконструкций продолжает вызывать споры в научном сообществе. В конце концов, нет способа узнать, точны ли эти изображения, и копируемый человек не имеет права голоса в этом вопросе. Тогда возникает затруднительный вопрос о том, как помешать общественности делать слишком широкие выводы о размахе человеческой истории на основе одного-единственного лица.
Но есть и другой способ взглянуть на порой жутковатые лица, возникающие в результате этого процесса. Каждая реконструкция лица — это возможность поразмыслить и даже отдать дань уважения человеку, время которого осталось далеко в прошлом. Реконструкции добавляют человечности тому, что в противном случае могло бы показаться просто грудой человеческих костей. Другими словами, этот сложный танец между искусством, анатомией и археологией может практически оживить прошлое — по одной реснице, морщинке и поре за раз.
