В Египте эвакуированные из Газы живут в тени: «Все приближается»

Перемещенные палестинцы в Каире нашли убежище от войны и некоторую степень спокойствия, но не способны построить будущее.

Мона Аднан Аль-Галаини, 55 лет, бизнесвумен из Газы, работает с сотрудниками над подготовкой своего нового ресторана к его открытию в Каире

Когда Израиль начал войну против Хамаса, Каир был непреклонен: он не примет палестинских беженцев. Тем не менее, по оценкам посольства Палестинской автономии здесь, с октября более 115 000 жителей Газы пересекли границу с Египтом.

Большинство из них остаются в подвешенном состоянии, не имея юридического статуса и некуда больше идти. Они являются членами новой диаспоры палестинцев, народа, которого уже преследуют воспоминания о перемещении.

Хотя несколько тысяч больных и раненых прошли лечение в египетских больницах, подавляющее большинство эвакуированных прибыли с помощью иностранных посольств или через Hala Consulting and Tourism — египетскую компанию, предположительно связанную со службами государственной безопасности, которая взимает огромную «координационную» плату за помочь палестинцам бежать.

Оказавшись в Египте, эвакуированные лица, не имеющие медицинских показаний, в основном были предоставлены сами себе. Десятки тысяч незаконно просрочили свои 45-дневные туристические визы, что лишило их права на государственное образование, здравоохранение и другие услуги.

Вид на Каир, где сейчас проживают многие из более чем 115 000 палестинцев, которые, по оценкам, покинули сектор Газа и направились в Египет с октября

Агентство ООН, отвечающее за палестинских беженцев, не обслуживает тех, кто находится в Египте. А более широкое агентство ООН по делам беженцев заявило, что не может помочь вновь прибывшим, потому что Каир не признает свой мандат в отношении палестинцев.

Представитель зарубежного пресс-центра Египта отказался от комментариев. Египетские чиновники ранее отрицали причастность правительства к Хале и заявляли, что не одобряют обвинения палестинцев, пытающихся покинуть сектор Газа.

Репортеры посетили перемещенных лиц из Газы в их домах и на рабочих местах в окрестностях Каира, где они нашли убежище и некоторую степень спокойствия, но не способны построить будущее.

Одинокий родитель

42-летняя женщина и четыре из ее шести дочерей в своей квартире в пригороде Каира. «Люди здесь так добры к нам», — сказала одна из девушек, но это «новая жизнь — она тяжелая»

Документы – это все для палестинцев, они определяют, где они могут жить, работать, путешествовать и получать услуги.

Для 42-летней матери шести дочерей, которая переехала в Газу после замужества, ее иорданский паспорт, возможно, стал решающим фактором между жизнью и смертью.

В декабре, после того как семья пережила мучительное путешествие на юг Газы, женщине позвонили. Ее имя значилось в списке подлежащих эвакуации в Египет, сообщил иорданский чиновник. Имена ее дочерей не были.

Женщина поговорила с The Post на условиях анонимности, поскольку работодатель не разрешил ей выступать публично.

Иорданские женщины не могут передать свое гражданство своим детям; все шесть дочерей женщины имеют только палестинские паспорта, что серьезно ограничивает их возможности передвигаться. На пограничном переходе Рафах она умоляла египетских чиновников пропустить ее дочерей. После нескольких часов ожидания таможенники провели их.

Ее муж, который работает в больнице, остался.

Женщина провела свой первый месяц в Каире, пытаясь получить разрешение на поездку в Иорданию. Но страна уже принимает более 2 миллионов палестинских беженцев и не примет тех, кто бежит от войны.

«Мы застряли здесь, в Египте», — сказала она.

Женщина отвезла дочерей на весну в Александрию, надеясь, что вид моря облегчит их тоску по дому. Без вида на жительство в Египте она не смогла найти стабильную работу.

В мае семья переехала в тихий пустынный пригород в часе езды от центра Каира. Ее младшие дочери, которым запрещено посещать египетские школы, практически подключились к занятиям в Рамалле в рамках программы, созданной посольством Палестинской автономии.

Но девочки пропустили месяцы обучения из-за войны и изо всех сил пытаются наверстать упущенное. Математика, когда-то любимый предмет 15-летнего Батула, стала источником разочарования.

«Люди здесь очень добры к нам. Когда они знают, что мы из Палестины, в частности из Газы, иногда нам не позволяют платить» за кофе, такси, угощения, сказал Батул. Но это «новая жизнь — это тяжело».

Ее мать пытается помочь девочкам адаптироваться.

«Мы очень связаны с [египтянами] и любим их», — сказала она. «Но им нужно сделать гораздо больше».

Бизнесмен

Палестинцы собираются в ресторане «Эль-Хозондар» в городе Наср, в восточной части Каира. Владелец Маджид Эль-Хозондар, 60 лет, покинул Газу после того, как его рестораны там были разрушены

Вечером в понедельник ресторан фалафеля «Эль-Хозондар» был заполнен жителями Газы, ищущими вкус домашнего уюта. Официанты несли подносы с салатами, фалафелем и фаттехом — палестинским блюдом из лаваша, нута и мяса.

60-летний Маджид Эль-Хозондар начал планировать открытие каирского филиала своей знаменитой сети ресторанов еще до того, как покинул сектор Газа, укрываясь на зиму со своими детьми и внуками в палатках. Они несколько раз были вынуждены покинуть свои дома и чуть не погибли в результате израильского авиаудара.

Все три его ресторана в Газе были разрушены в результате боевых действий, как и пятиэтажный дом, который он построил на свои сбережения в 2021 году. Но семья и бренд уже пережили войну и перемещение: дедушка Маджида, основавший флагманский магазин фалафеля в Яффо, открыл первый филиал в Газе после того, как был изгнан во время создания Израиля в 1948 году, события, которое палестинцы называют Накба, или «катастрофой».

Заплатив Хале 25 000 долларов, Маджид в феврале пересек границу с Египтом вместе с двумя своими сыновьями, их женами и маленьким внуком. Другой сын и его жена-египтянка уже покинули Газу.

Он открыл магазин фалафеля в Наср-Сити, восточном районе Каира, где оказались многие жители Газы.

Большинство его клиентов и сотрудников — перемещенные палестинцы, для которых ресторан стал общественным центром.

«Некоторые люди приходят сюда просто для того, чтобы встретиться. Некоторые люди проводят слишком много времени за столом — это проблема для бизнеса», — сказал он с грустной улыбкой.

Маджид отправляет свои доходы остальным членам своей семьи, оказавшимся в Газе. Он все еще надеется, что сможет доставить их в безопасное место. Но в конце концов, по его словам, он хотел бы вернуться домой.

«Я люблю Египет. … Раньше я проводил полгода в Египте», — сказал он. «Но я не могу заменить Палестину».

Поэт

31-летний Мосаб Абу Тоха стоит в своей квартире в Каире в июне, держа в руках сборник своих стихов, единственную книгу, которую он привез с собой из Газы

31-летний Мосаб Абу Тоха знает, что он один из счастливчиков. Его статус поэта — он получил степень магистра искусств Сиракузского университета и выиграл Американскую книжную премию в прошлом году — означал, что литераторы со всего мира сплотились ему на помощь, когда он был задержан Армией обороны Израиля, когда он пытался бежать из северной части сектора Газа со своей молодой семьей. В ноябре.

Через две недели после его освобождения они смогли перебраться в Египет, чему способствовало американское гражданство его сына Мустафы. Абу Тоха, жена Марам и дети Яззан, 8 лет, Яффа, 7 лет, и Мостафа, 4 года, останавливались у друзей, прежде чем переехать в просторную квартиру, предоставленную Американским университетом в Каире, которая весной стала частью писательской резидентуры Абу Тохи.

Абу Тоха преподавал курс поэзии и наслаждался тишиной, позволяющей писать. Его следующий сборник должен быть опубликован 29 октября — почти год со дня, когда израильский авиаудар разрушил его дом. Он называет это ответом на потерю своей библиотеки.

«Поэзия для меня — это поэзия свидетельства», — сказал Абу Тоха, держа в руках экземпляр своего первого сборника, единственной книги, которую он привез с собой из Газы.

Абу Тоха с 4-летним Мостафой (слева направо). Яззаном 8 лет и Яффой 7 лет. С женой Марам они живут в квартире, предоставленной университетом, где Абу Тоха проходил писательскую ординатуру

Детские игрушки в каирской квартире. Яззан, Яффа и Мостафа подружились, но жизнь в Египте не была легкой для семьи, сказал Абу Тоха

Дети подружились с египтянами. Яззан, тихий мальчик с темными волосами, перестал спрашивать, живы ли еще его дяди и тети в Газе. Днем в начале июня Яффа спела французскую песню, которую выучила в частной международной школе, куда были зачислены дети. Но рыжий Мостафа все равно просыпается посреди ночи, плача и указывая на то, чего его родители не видят.

По словам Абу Тоха, даже при поддержке друзей и университета жизнь в Египте не была легкой. Он не смог получить вид на жительство. Частная школа обошлась почти в 6000 долларов. Подача заявления на получение визы для поездки за границу была кошмаром.

«Всякий раз, когда вы разговариваете с людьми здесь, в Египте, они говорят о любви к жителям Газы. Когда дело доходит до бюрократии, вы — ничто, вы чужой», — сказал он.

По словам Абу Тоха, его неспособность защитить своего отца, братьев и сестер, все еще находящихся в Газе, даже несмотря на его международные контакты, преследовала его.

Не имея возможности оставаться в Египте, семья возвращается в Сиракузы, где Абу Тоха получил должность профессора. Он планирует провести чтения своей будущей книги в Соединенных Штатах.

«Роль поэзии — документировать страдания и страдания человеческого опыта», — сказал он в надежде, что это «не повторится».

Правозащитник

44-летний Мохаммад Саббах, покинувший Газу с женой и четырьмя детьми, в своей квартире в Каире. По его словам, аренда в Египте дорогая: арендодатели «смотрят на нас как на мешок денег»

44-летний Мохаммад Саббах почувствовал, что задохнулся в секторе Газа задолго до войны.

После 2007 года, когда Хамас захватил сектор, «жизнь в секторе Газа перестала быть жизнью», сказал он. Электричество было спорадическим, бедность процветала, свободы были ограничены.

Саббах почти два десятилетия работал исследователем в израильской правозащитной организации «Бецелем». Он бросился на места израильских авиаударов в предыдущих войнах, чтобы задокументировать гибель мирных жителей, и пролил свет на злоупотребления со стороны ХАМАС, который арестовал его в 2012 году.

Он и раньше думал о том, чтобы покинуть Газу, но семейные узы и преданность своей работе — «мой ребенок», как он ее называл, — удерживали его там.

Но после атак, совершенных Хамасом 7 октября, сказал он, израильские силы «жаждут крови, они хотят мести, они хотят преподать людям урок».

Когда в феврале израильские войска начали сворачивать наземные операции в центре Газы, Саббах знал, что следующим будет Рафах, где он укрывался со своей женой и четырьмя детьми.

С помощью двоюродного брата из Египта он заплатил 22 500 долларов за регистрацию своей семьи в Хале в начале марта. Свою последнюю ночь он провел в Газе со своей 82-летней матерью, больной диабетом и страдающей затрудненным дыханием.

«Она была недовольна моим отъездом», — сказал он.

В апреле семья с небольшой одеждой, оливковым маслом и электрической печью для хлеба перебралась в Египет. Автобус высадил их в городе Наср, а Саббах отвез жену и детей в жилые помещения палестинской больницы. Он не знал, куда еще пойти.

Благодаря сарафанному радио он вскоре нашел квартиру. По его словам, аренда в Египте дорогая; арендодатели «видят нас как мешок с деньгами».

В июне Саббах узнал через WhatsApp, что его мать умерла, заболев, когда она была вынуждена покинуть свои дома в результате израильского вторжения в Рафах. С тех пор он не мог связаться со своими братьями и сестрами.

В секторе Газа «мы пережили чрезвычайную ситуацию», сказал Саббах. В Египте до сих пор такое ощущение.

Жилая улица в Наср-Сити, районе Каира, где проживают представители среднего класса, где оказались многие жители Газы

«Все приближается к нам».

В заключение, жизнь эвакуированных из сектора Газа в Египте остается трудной и неопределенной. Необходимо приложить больше усилий для решения этой проблемы и обеспечения защиты прав этих людей. Международное сотрудничество и солидарность могут сыграть решающую роль в решении этой и других глобальных кризисов.