-Неплохое вознаграждение!
-Да, если бы человек смог его поймать, он бы неплохо заработал. Давайте посмотрим, - и второй оратор начал читать почтовую открытку, которую почтмейстер "Хард Скраббл" только что прикрепил к двери магазина, являвшегося "офисом", чтобы каждый мог прочесть:
РАЗЫСКИВАЕТСЯ!
За арест и доставку Руба Уайта шерифу округа Явапай будет выплачено вознаграждение в 500 долларов. Ему около двадцати пяти лет, рост шесть футов, стройный, со светлым цветом лица, с большим шрамом на правой стороне лица. Его разыскивают за ограбление и другие преступления. Если он будет убит при сопротивлении аресту, то вознаграждение будет выплачено при удовлетворительном доказательстве его личности. В последний раз о нем слышали, когда он направлялся в район бассейна Тонто.
К тому времени, как человек закончил читать, его окружила толпа из полудюжины или более человек.
-Если этот парень направляется в Тонто-Бейсин, то взять его будет несложно, - задумчиво произнес первый оратор, как бы обсуждая с самим собой целесообразность такой попытки.
-Если вы меня слышите, его не возьмут, а тот, кто попытается это сделать, получит по полной программе. Они охотятся за ним уже два или три года, но до сих пор не поймали. Говорят, он всегда на стреме, - заметил другой из толпы.
-Ну, по этому описанию человек должен узнать его сразу, как только увидит, - рискнул первый оратор, - если он подойдет достаточно близко, чтобы разглядеть шрам; и тогда все, что ему останется сделать, - это выпустить в него оружие, если он не вскинет руки, когда вы ему скажете. Кроме того, никто, кроме него, не стал бы пытаться перебраться через горы в котловину, когда такой снег. Виноват, если не думаю, что пойду за ним.
-Ну, кто-то же должен его поймать, - утверждал кто-то из толпы, - он уже достаточно долго валяет дурака в горах, просто идет своей дорогой, как будто страна принадлежит ему. Черт возьми, я бы не пошел с тобой, Хай, если бы мне не пришлось отнести эту еду ребятам в лагере.
-Ну, если кто-то из вас хочет пойти, хорошо. Я пойду, - ответил человек, которого звали Хай.
Хай Лансинг не в первый раз участвовал в подобных экспедициях. Он был одним из тех людей, которых опасность просто завораживает. На его замечание Фрэнк Крэндалл, молодой парень, который тихо стоял в стороне, вызвался сопровождать его. Толпа повернулась к нему с большим интересом, чем до сих пор. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как он приехал к ним с Востока, чтобы возглавить одну из шахт, закрытых зимними бурями. Несколько недель он провел в замкнутом поселении и жаждал хоть чем-то нарушить его монотонность.
-Ну, бери лошадь и ружье и поехали, - ответил Хай, и через мгновение двое мужчин вышли из комнаты, чтобы вооружиться и снарядиться для погони, а отдыхающие собрались у печки, чтобы обсудить вероятность их успеха. Через несколько минут двое мужчин проскакали мимо двери, каждый из них был вооружен винтовкой и шестизарядным ружьем, и толпа, выйдя на улицу, попрощалась с ними, неоднократно повторяя: "Будьте осторожны и не позволяйте ему напасть на вас".
Корка нерастаявшего снега хрустела под ногами, когда двое быстро ехали дальше, оставляя позади себя маленькое поселение. Некоторое время никто не разговаривал, но наконец молчание нарушил Лансинг, спросив своего молодого спутника:
-Ты когда-нибудь пробовал делать подобное раньше?
-Нет, - ответил молодой человек, - никогда.
-Тогда будь осторожен. Если ты не потеряешь голову, то все будет в порядке. Единственная опасность заключается в том, что мы можем наткнуться на него раньше, чем узнаем об этом.
-А если наткнемся, что тогда? - спросил молодой человек.
-Ну, он наверняка начнет стрелять, а если начнет, и ты с первой пули не сыграешь в ящик, то лучше слезть с лошади, спрятаться за чем-нибудь и отстреливаться. Если же за спиной ничего нет, держи лошадь между собой и им и продолжай стрелять. Что бы ты ни делал, не выпускай из рук оружие. Но мы хотим увидеть его первыми, а потом мы его вычислим, и тебе останется только сказать ему, чтобы он сдался.
-А если он не сдастся? - спросил Крэндалл.
-Если не сдастся? Вознаграждение будет выплачено точно так же.
Явное безразличие, с которым Лансинг говорил обо всем этом, словно обсуждал лучший способ охоты на дикого зверя, потрясло молодого человека; но он уже слишком далеко зашел, чтобы отступать. К тому же он испытывал чувство, свойственное всем мужчинам в молодости, - любопытство узнать, может ли он положиться на себя в случае опасности.
-Надо бы напасть на его след на здешних холмах, если он действительно направляется в Тонто, - сказал Лансинг. Они уже несколько часов ехали в молчании по снегу, не нарушаемому ничем, кроме разбросанных сосен, и то тут то там разбросанный мезы. Перед ними возвышались горы, через перевалы которых должен был проехать человек, которого они разыскивали, в поисках безопасности в полузаселенных диких землях.
Когда двое мужчин ехали, осматривая в каждом направлении заснеженную местность, Лансинг внезапно повернул свою лошадь направо, а когда Крэндалл присоединился к нему, указал на узкую тропу, по которой через снег прошли две лошади.
-Это он. Он ведет одну лошадь, а другую ведет за собой, и он тоже прошел не так уж давно. Видишь, снег не успел занести,-сказал он.
С этим открытием все его поведение изменилось. В его глазах появился новый взгляд, а голос зазвучал странно. Он даже схватился за оружие не так, как раньше.
-Он прямо впереди, и мы должны быть начеку, - продолжал старший мужчина, когда они начали идти по тропе. Подъезжая к вершине каждого холма, они останавливали лошадей, а Лансинг спускался с лошади и полз на вершину, чтобы незаметно заглянуть в долину, где находился беглец, и не наткнуться на него слишком неожиданно.
Они проехали таким образом несколько миль, когда, пришпорив коня, Лансинг указал на старую дорогу, уходящую вправо от той, по которой они ехали, и сказал: "Это "срез" в бассейн. Я думал, он поедет по ней, но, вероятно, он не знает местности. Тебе лучше свернуть на нее и ехать, пока не выберешься на дорогу, по которой мы едем. Если ты не найдешь его следов, возвращайся ко мне. Я поеду по следу.
Молодой человек попытался возразить Лансингу, что тот сильно рискует, идя по следу в одиночку, но его спутник был непреклонен, и, прервав спор, еще раз предупредив молодого человека быть начеку, он поскакал дальше, следуя по снегу, а молодой человек, сочтя возражения бесполезными, поехал по "срезанной" дороге. Он без труда следовал по ней и удивлялся, почему человек, которого они преследовали, не воспользовался ей. Вся погоня показалась ему почти сном. Миля за милей во всех направлениях тянулся снег, не нарушаемый ничем лишь шагами лошади, и то тут, то там виднелись сосны, в ветвях которых ветер, казалось, вздыхал и шумел, нарушая неподвижность ветреного дня. Это усиливало ощущение. Нигде ничего не было видно. Он начал мысленно представлять себе человека, которого они преследовали. Он почти забыл его имя. В конце концов, что такого сделал этот человек, что он, Фрэнк Крэндалл, должен искать его крови? Возможно, у этого человека, как и у него самого, были мать и сестры, чтобы горевать о несчастье, которое его постигнет. Эти и еще сто родственных мыслей пронеслись в его голове. Солнце быстро клонилось к закату, когда он выехал из "просеки" на главную дорогу. С наступлением вечера воздух стал прохладным, а снег вдали приобрел розовые и пурпурные оттенки, когда лучи заходящего солнца коснулись горных вершин. Он внимательно осмотрел главную дорогу, чтобы убедиться, что человек, которого они преследуют, уже проехал, но снег, покрывавший ее, был нетронут. Тогда он поскакал обратно по главной дороге, в том направлении, откуда приехал, чтобы встретить своего товарища и беглеца. Он только что поднялся на один из многочисленных холмов, когда вдалеке показался человек, сидевший на одной лошади и управлявший другой. При виде этого зрелища его сердце едва не замерло. Он сошел с дороги и, отведя лошадь в сторону, спрятал ее в куче молодых сосен. Затем он вернулся на обочину дороги и стал ждать. Мужчина гнал своих лошадей вперед, но они, казалось, устали и продвигались медленно. Крэндалл чувствовал, что его сердце бьется все быстрее и быстрее от того, как долго человек добирался до него. Он осмотрел револьвер и винтовку, взведя курки, чтобы убедиться в их исправности. Это, казалось, снимало нервное напряжение. Сделав это, он опустился на колени, чтобы было удобнее стрелять, и стал ждать. Ему было уже все равно, будет ли человек сопротивляться или нет. Если беглец окажет сопротивление, ему придется смириться с его последствиями. Для него это не имело никакого значения. Он услышал по снегу шаги приближающихся лошадей и взвел винтовку, чтобы быть наготове. Заходящее солнце освещало лицо мужчины, но Крэндалл забыл поискать шрам на правой щеке, о котором говорилось в объявлении, хотя и решил сделать это особо. Когда он впервые обнаружил беглеца, то просмотрел дорогу позади него в поисках Лансинга, но чем ближе тот приближался, тем меньше Крэндалла волновало, придет Лансинг или нет. Он позволял мужчине приближаться все ближе и ближе, чтобы его прицел был более точным. Он не мог позволить себе сделать первый выстрел. Лицо мужчины становилось все более отчетливым. Казалось, он не обращает внимания на окружающую обстановку. Крэндаллу захотелось пропустить его, но мысль о том, что все сочтут его трусом, подстегнула его, и, поднявшись на ноги, он приказал человеку сдаться. Лошадь, которую тот вел перед собой, испугавшись появления Крэндалла, свернула с дороги, и двое мужчин оказались лицом к лицу. Какое-то мгновение Крэндалл смотрел прямо в глаза собеседнику. Затем мужчина поднял винтовку с помпона седла, и Крэндалл выстрелил. Лошадь, на которой сидел мужчина, рванулась с дороги, и в тот же миг ружье ее седока выстрелило. Дым от пистолета Крэндалла снова повалил ему в глаза, и он повернулся, чтобы проследить за движением человека, в которого стрелял. Когда он увидел, что тот по-прежнему держится в седле, его охватило лихорадочное желание выстрелить снова, которое испытывают люди, когда стреляют и промахиваются, зная, что за неудачу может поплатиться жизнью. Он дослал еще один патрон в патронник винтовки и поднял ее к плечу, но не успел выстрелить, как мужчина покатился с седла и упал, а его испуганная лошадь понеслась галопом через сосны.
Крэндалл шагнул к нему, держа винтовку наготове, чтобы в случае необходимости выстрелить снова. Когда он это сделал, мужчина поднял руку и просто сказал: "Не стреляй - ты меня поймал".
Снег на том месте, где он лежал, был уже красным от крови. Крэндалл впервые обратил внимание на шрам, который, судя по описанию, находился на правой щеке. На мгновение он не увидел его, и сердце, казалось, перестало биться от страха ошибиться, а когда, приблизившись, он увидел, что он там, и только бледность, распространившаяся по лицу мужчины, сделала его нечетким, он мог бы вскрикнуть от радости от нахлынувшего на него чувства облегчения.
-Вы сильно ранены? - спросил он.
-Я не знаю, насколько сильно. Где-то здесь, - сказал мужчина, положив руку на грудь, словно не зная, где именно. - Чувствуется онемение, - добавил он.
Наклонившись, Крэндалл расстегнул и снял с мужчины пистолетный ремень и бросил его в снег, где лежала его винтовка, а затем разорвал на нем рубашку. При этом его пальцы соприкоснулись с теплой кровью, и он невольно отпрянул назад с чувством отвращения.
-Нашел? - спросил мужчина, внимательно наблюдавший за ним и заметивший это движение.
Вспомнив о себе, Крэндалл снова разорвал рубашку, обнажив грудь. Там, где кровь не покрывала ее, она казалась мраморной, несмотря на темные волосы. Из-за крови он не мог разглядеть рану, пока не вытер ее с груди, и только тогда обнаружил ее.
-Что скажешь? - спросил мужчина.
-Вот оно, - ответил Крэндалл.
Больше он ничего не мог сказать. В голосе мужчины звучала мольба о какой-то надежде, о каком-то ободрении, и он почувствовал себя слабым и больным.
-Что ты думаешь об этом? - повторил мужчина зычным голосом, и при этом он кашлял до тех пор, пока его рот не наполнился кровью, и он выплюнул ее на белый снег.
Крэндалл покачал головой и пошел к месту, где была привязана его лошадь. Он чувствовал, что если будет смотреть на раненого еще дольше, то потеряет сознание. Заметив его уход, раненый сказал:
-Ради Бога, не оставляй меня. Раз уж ты убил меня, останься со мной и не дай мне умереть как собаке.
В голосе звучала мольба, и Крэндалл вернулся и сел на снег рядом с человеком. Солнце зашло, и наступили сумерки, принесшие с собой ночную прохладу. Крэндалл накрыл тело раненого своей шинелью и поднял голову от снега. Почти бессознательно он отметил, что по мере того, как красное пятно от крови становилось все больше и больше, лицо раненого становилось все белее и белее. Он не отрывал взгляда от лица Крэндалла, а его дыхание становилось все быстрее и короче, словно он дышал с трудом. С каждым вдохом кровь, казалось, пузырилась из раны на груди. Одна из рук мужчины выпала из-под накрывавшего его плаща. Когда Крэндалл поднял ее со снега, от ее холода его пробрал озноб. Когда-то он спросил раненого, может ли он чем-нибудь ему помочь, но тот лишь покачал головой в ответ. Крэндаллу захотелось упрекнуть себя за то, что он сделал, и он удивился, почему раненый не упрекнул его. Даже когда он выразил свое сожаление по поводу того, что застрелил его, умирающий мягко сказал:
-Не обращай внимания. Теперь уже слишком поздно.
Сумерки сменялись темнотой, а он все сидел и сидел. Он не мог слышать дыхания умирающего, не наклоняясь к его лицу. Впрочем, он сделал это лишь однажды, и тогда умирающий открыл глаза и пытливо всмотрелся в его лицо. Крэндалл предпочел бы пролежать там до утра, лишь бы не встретить этот взгляд снова.
Внезапно он услышал голос, зовущий его. Он вздрогнул, словно в него стреляли, но это был всего лишь Лансинг. Ответив на зов, Лансинг поскакал вперед и, увидев распростертую на снегу фигуру, сказал: "Боже, ты его взял!"
-Тише! - ответил Крэндалл, опасаясь, как бы раненый не услышал ликующего тона, который как ничто другое резанул по его ушам. Не обращая внимания на предупреждение, Лансинг сел на землю и, чиркнув спичкой, поднес ее к лицу мужчины. Оно было бледным и холодным, а полуоткрытые глаза остекленели. Они даже не отражали свет спички, а из приоткрытого рта, казалось, все еще стекала по бороде крошечная струйка полузастывшей крови.
-Это он, и мы неплохо потрудились, заслужив такую награду, - холодно сказал Лансинг, когда спичка погасла.
Однако, когда Крэндалл всю ночь пролежал без сна в нескольких ярдах от тела, чтобы не подпустить к нему волков, чтобы утром, когда они привяжут его к лошади и повезут в поселок для опознания, он удивлялся, почему Лансинг может так крепко спать. Что касается его самого, то жесткая фигура, прикрытая лишь седельным одеялом, лежащая там, где снег был не белым, а красным, постоянно стояла у него перед глазами, даже когда он закрывал их.
Интересная публикация, спасибо.