«А У НАС ВО ДВОРЕ…». (4)/ «Глупая глупость»

Продолжение.

«А У НАС ВО ДВОРЕ…». (1) Лето. Можно найти по ссылке:

«А У НАС ВО ДВОРЕ…». (2)/ Зима.

Подробнее ➤

«А У НАС ВО ДВОРЕ…». (3)/ «На графских развалинах»

Подробнее ➤

Двор дома 62 по проспекту Огородникова – обыкновенный Ленинградский двор -таких много.
Уникальный Ленинградский двор. Таких больше нет и не будет.

На фотографии видно, что дорожка вокруг двора находится на одном уровне с проспектом (как и полы в помещениях первых этажей дома и флигеля (слева)), а центральная часть двора, на которой расположены спортивная площадка, песочница и качели, приподнята. Но почему-то мне кажется, что возвышенность была больше. Надо было преодолеть две ступеньки (третья – на уровне земли). И вход во флигель не был расположен так глубоко. Деревья были большими, и под ними собирали шампиньоны. Верхушки тополей достигали пятого этажа, а стволы деревьев были в два – три обхвата (взрослого человека). Трубы для отвода дождевой воды и выращивания сосулек были окрашены в цвет стен дома.

И еще одна деталь.

Где-то перед горкой был бетонный грибок (куб с решётками).

Точно такой же грибок был в соседнем дворе, который расположен ближе к Курляндской улице, как раз за углом соседнего дома, который виден за спиной отца.

И вот однажды утром ко мне в пятнадцатую пришел одноклассник, который жил в квартире, расположенной во флигеле (1 фото), и мы решили пойти в гости к однокласснику, который жил на проспекте Газа, почти у Обводного.

Но не просто пойти, а я решил похвастаться своими сокровищами. В пачке из-под папирос Герцеговина Флор хранилась коллекция монет: итальянские лиры с мадонной, позеленевшая монета с орлом и крестом, многоугольные (вроде китайские, какая-то с бобром, наши тридцатых годов и две серебряные монеты с Николаем вторым.

После того как снесли сараи и кирпичный забор, до Курляндской можно пройти через дворы. А двор – это безопасно, все свои. Коробка с монетами лежала за пазухой.

По пути обязательно надо заглянуть во все интересные места, в том числе слазить к неподатливой двери бомбоубежища, изварзаться в грязи и где-нибудь остановиться, чтобы счистить с себя грязь и стряхнуть пыль. Где-нибудь – это рядом, под окнами одного из домов, в котором располагалось общежитие (кажется фабрики «Веретено», но не уверен). Отряхнулись, почистились и решили передохнуть и посмотреть на монеты. И тут из окна над нами раздался зычный голос: «Стойте! Откуда у вас деньги? Вы знаете, что такие монеты хранить нельзя?» Пока мы, развесив уши, слушали одного, другой уже прибежал к нам, а потом они собрались вместе. Они несли какую-то пургу, трясли паспортами (паспорта были темные, отливали мрачной синевой и пахли коленкором), где стояли штампы со словом милиция. Наконец, устав играть комедию, просто отобрали коробку с монетами. Силы были неравны: нам по десять, им по двадцать лет.

Я держался целый день, но в девять вечера в коридоре пятнадцатой мимо меня проходил Вовка - сын моей крёстной (ему было лет двадцать). Он отсыпал мне семечек и спросил: «Чего такой зелёный?». Я разревелся и всё ему рассказал. И тут началось. После того, как я описал тех гопников: короткие куртки, брюки клёш, волосы у одного белые, у одного брови черные, кольца на руках, наколки и т.д. и т.п., Вовка умчался. Минут через пятнадцать он вернулся и притащил парня много больше его самого. Он тряс парня и спрашивал меня: «Это он?» Услышав отрицательный ответ, Вовка оттолкнул парня и умчался за очередным подозреваемым. К трем ночи он притащил человек двадцать, но так нужные и не попались.

Через три года я увидел одного из тех обидчиков. Он шел по Курляндской с развевающимися белыми волосами, подметая клешами тротуар, а я плелся сзади, проклиная себя: «Почему именно сегодня? Почему я выложил шило из портфеля?»

Ну да Бог с ним. Всё, что ни делается, делается к лучшему. Или не делается?

Вовка в 1974 году переехал на новую квартиру, оставив фотографию (второй слева). Его я больше не видел.