Лыжи — зеркало души.

Никто не знает, кто первым придумал лыжи. Но, по мнению Оли, у этого человека явно были проблемы с самооценкой.

Ну серьёзно, что должно случиться в голове, чтобы человек посмотрел на снег и решил: «А если я привяжу к ногам доски и поползу в неизвестность?»

Олю на лыжи затащила подруга Зинка. У Зинки дома, между пылесосом и ведром с картошкой, стояла пара лыж. По виду как будто их вырезали из половиц царского сортира.

Старые, деревянные, с креплениями, напоминающими мышеловки.

Зинка была убеждена: «Ты не поймёшь кайф, пока не обдерёшь себе всё, что выступает наружу».

Первый час Оля просто стояла. Потом сдвинулась. Поехала. Поехала не туда. Поняла, что останавливаться не умеет, и выбрала стратегию: «врежься во что-нибудь мягкое».

Следующие сорок минут Оля ползала. Вставала — падала. Вставала — падала сильнее. Лыжи скользили. По снегу. По льду. По песку. Иногда по воздуху — это когда Олю подбрасывало вверх от неожиданной кочки.

Палки применялись не по назначению. Одна была опорой, вторая устрашением для собак, детей и особо ехидных старушек.

К третьему падению Оля уже умела заваливаться с артистизмом. С поворотом головы, взмахом руки и криком «вашумать!». Люди аплодировали. Один ребёнок убежал в лес.

Когда она сняла лыжи, земля показалась ей подозрительно подвижной. Она пошатывалась, словно человек, переживший локальный апокалипсис. А Зинка сияла:

— Ну как, кайф?

Оля честно сказала:

— Нет. Но я ещё приду. Чтобы доказать этим лыжам, что я не хуже.

Прошла неделя. Колени перестали хрустеть при мысли о снеге, и Оля уже могла ходить без крика «вашумать!» на каждый вдох.

И вот тут вмешалась судьба. А если быть точнее, снова Зинка.

— Там, — сказала она с заговорщицким видом, — районные соревнования. Любительские. Всё честно. Трасса ровная, лыжи свои, возрастной ценз: от 30 до… ну, до пока жив.

Оля засмеялась. А потом перестала, потому что Зинка уже заполняла за неё анкету.

Соревнования проходили в каком-то лесу, где GPS показывал «вы умерли».

Организаторы, бодрые пенсионеры в куртках времён XX съезда, смотрели на новичков, как на жертв. Особенно на Олю.

— Главное — участие, — сказал мужчина с глазами человека, пережившего три Олимпиады и один вьетнамский супермаркет. — А победит всё равно Валентина Петровна. Она с 68-го на лыжах, и никто её не обгонял. Один попробовал, до сих пор ищут.

Оля молча кивнула. Под ногами уже стояли те самые лыжи. Её. Старые. Скрипящие, как дверь в коммуналке.

И вот, старт. Все рванули.

Ну, почти все. Оля с места не двинулась. Лыжи вмерзли в землю. Видимо, мстили.

С усилием она оттолкнулась, сдвинулась… и… о, чудо! Поехала! Медленно, но прямо.

Проехав три метра, она обогнала пенсионера в ярко-жёлтом костюме. Он просто стоял.

— Дышу, — пояснил он. — Стратегия.

Оля ехала, как ехал бы шкаф, если бы его пнули с горки. Иногда её заносило, иногда она шла боком, но ехала.

И тут случилось странное. Она начала догонять участников.

Некоторые уже садились отдохнуть. Некоторые ругались. Валентина Петровна, правда, шла вперёд, не глядя. Её лыжи, казалось, были живыми.

Оля набрала скорость и уже мчалась к финишу на трясущихся ногах, будто не на лыжах, а на двух согнутых табуретках.

Сзади слышалось тяжёлое дыхание — это её догоняла Валентина Петровна, женщина с лицом, поставившим на кон в этой гонке свою квартиру.

Они шли рядом какое-то время. А потом Валентина Петровна вдруг рванула вперёд и плечом снесла Олю в сугроб. Не злонамеренно, просто у неё такое воспитание.

Оля на секунду зарылась лицом в снег. Тишина. Мир замер. А потом она, не то, чтобы встала, а скорее вынырнула. Злая, мокрая, с волосами-сталактитами.

Без палок, без надежды, но с принципом. И на одной лыже, держа вторую под мышкой. Она помчалась в сторону финиша.

Её никто не встречал. Организаторы скучали у финишной линии, зевая и попивая остывший чай. Всё шло по привычному сценарию… Валентина Петровна опять будет первая, опять с видом мученицы, которой пришлось тащить трассу на себе.

Призы лежали под целлофаном, уши мёрзли, жизнь текла вяло.

Но вдруг из-за поворота вылетела Оля, перекошенная, в снегу, с одной палкой и пересекла финишную черту первой.

Все застыли. Кто-то даже уронил термос.

Позже, когда окружающие выдохнули произошедшее, организаторы включили запись и увидели, как Валентина Петровна, догоняя Олю, сначала толкает её плечом. Потом наступает на лыжу, а сама грациозно объезжает и катит к финишу. Будто ничего и не произошло.

Валентину Петровну тут же дисквалифицировали, причём торжественно, с объявлением по мегафону и аплодисментами из ближайших кустов.

А Оля стояла рядом. С глазами человека, который только что родил медведя и выжил. Кроме мандаринов и медали с надписью «Лыжня России 2014», которую организаторы сняли с манекена в раздевалке.

Оле вручили ещё пачку гречки (вроде спонсор подогнал) и скидочный купон на 10% в ближайший спортивный магазин, сроком действия до «вчерашнего дня».

Через неделю ей позвонили из местной газеты, взять интервью. Через две, пригласили вести тренировки по технике классического хода.

А через месяц она пошла, и сама купила себе новые лыжи. Не потому что старые сломались, а потому что почувствовала, можно двигаться дальше.

© Ольга Sеребр_ова