Два миллиарда за пустоту. Синий прямоугольник Кляйна как приговор современному искусству

На сцене аукционного дома «Кристис», где обычно царят сдержанные кивки и вздохи, случилось нечто, от чего старина Малевич устроил бы в лучшем из миров форменный вертолёт. Его «Чёрный квадрат», эта икона «нуль форм», вдруг оказался многословным и перегруженным деталями полотном по сравнению с лотом номер 12 А.

Лотом этим была картина. Холст. Один метр девяносто восемь на три метра шестьдесят один сантиметр. И он был синим. Просто синим. Однородно, тотально, безоговорочно синим. Автор, французский художник-визионер Ив Кляйн, человек, который в 1961 году, судя по всему, решил, что лучший способ изобразить космос — это заказать ему один сплошной синий костюм.

Творение под незатейливым названием «Калифорния» (видимо, в честь цвета неба над Лос-Анджелесом в день, когда кончилась вся краска) ушло с молотка за 18.4 миллиона евро.

В пересчёте на родные шелестящие... это почти два миллиарда рублей. За эти деньги можно было бы снять сиквел «Аватара», но с реальными синими людьми, или купить небольшой остров в той же Калифорнии. Но нет, некий коллекционер, чьё имя тщательно скрывают (возможно, из соображений психиатрической безопасности), предпочёл стать владельцем синего прямоугольника.

Ив Кляйн был не просто художником. Он был гением пиара, опередившим своё время. Он не только использовал синий цвет, он его изобрёл и запатентовал под гордым именем International Klein Blue (IKB).

Таким образом, он стал держателем франшизы на бездну. Его философия была проста. Зачем писать пейзажи, портреты или натюрморты, если можно предъявить зрителю саму идею цвета, бесконечности и чистого созерцания? По сути, он продавал не краску на холсте, а билет в медитацию.

Купил этот артефакт, как водится, «анонимный коллекционер». Можно предположить, что это либо инопланетянин, ностальгирующий по виду своей родной планеты. Либо очень уставший от сложностей мира человек, который наконец нашёл нечто, что не требует никакого толкования. Вешать на стену одно удовольствие. Не ошибёшься с ориентацией, не спутаешь с дверью. Идеально.

Что же случилось с критериями искусства?

Они совершили головокружительный пируэт, переместившись из мира осязаемого в мир эфемерного. Рынок современного творчества сменил товар. Вместо мастерства кисти здесь котируются захватывающая история, авторский жест и эксклюзивный патент.

Секрет «Калифорнии» раскрывается через призму знаний, её цена складывается из запатентованного ультрамарина IKB, ауры имени Кляйн и магии 1961 года. Мы наблюдаем чистую алхимию, превращение информации в золото, где главное волшебство происходит не на холсте, а в нашем сознании. Пока одни видят синюю краску, другие созерцают материализованную легенду и готовы платить за эту привилегию два миллиарда.

В этом и заключается главный трюк. Искусство перестало быть вопросом «красиво/некрасиво», «мастерски/не мастерски» и «похоже/не похоже». Оно стало валютой, дипломатом и философским трактатом одновременно.

А синий прямоугольник — это такая же единица культурной энергии, как акция Apple или облигация Минфина. Только дивиденды здесь платят не в деньгах, а в чувстве собственной избранности от причастности к великой тайне.

Проще говоря, это покупка статуса и бессмертия.

Покупая картину за 2 миллиарда, человек платит за право сказать: «Я богат, я обладаю уникальным вкусом и пониманием, недоступным простым смертным. Я избранный, я творец культурной истории».

И пока мы с вами чешем затылки, мир вовсю торгует будущим. Поговаривают, на очереди абсолютно белый холст, который будет олицетворением чистого потенциала. И он уже будет оцениваться в три миллиарда.

А где-то в иных измерениях Малевич, забыв про супрематизм, запустил перфоманс «Вечное вращение», свой асимметричный ответ на синюю вечность Кляйна.

© Ольга Sеребр_ова

Источник новости: Подробнее ➤

Источник новости: Подробнее ➤