Манипуляции Фрейда и сексуальная революция человечества

В принципе борьба духа и плоти – это общее место всех существующих религиозных этических систем. Но именно нарядив плоть в специфический сексуальный кожаный наряд с металлическими заклепками, Фрейд стал не просто оригинален, а исключительно интересен.

Фрейд

Имя Фрейда практически стало нарицательным. Упоминая сейчас данное имя, люди в своем большинстве пытаются указать на потаенные, скрытые желания, причем обязательно с сексуальным подтекстом. Сексуальность в которых, связывается всегда с противопоставлением социальным приличиям и устоям нравственности, символом преодоление которых под флагом разумности и научной интеллектуальности, стал фрейдизм как социальный феномен.

Именно потому Фрейд вошел в историю человечества больше не как психоаналитик и основоположник научной теории в сфере психологии, а как один из основателей революции нравов европейской цивилизации, плоды которой мы вынуждены наблюдать теперь в самых абсурдных формах, когда однополые браки – это уже не бредовая фантазия, а социальная реальность, и как основа начального школьного европейского образования идет преподавание занятия сексом.

Учение Фрейда о психоанализе, включившее в основы поведения человека его сексуальные влечения, явилось интеллектуальной альтернативой социального самопознания религиозному видению протестантского общества того времени.

Когда учение о духе, облекшись в форму внешней праведности, обернулось в значительной мере ханжеством и эгоизмом, прикрытым лицемерием. Учитывая сам принцип протестантизма – осмысленного подхода к религии, это и создало внутренние методологические предпосылки общественного протеста, давшие миру таких великих деятелей мысли как Ницше и Фрейд, которые стали интеллектуальными бунтарями против религиозной догматичности общественного уклада.

Ницше

Ницше пошел прямым путем, откровенно заявив свое непринятие христианства как в принципе противоречащего позитивному естественному человеческому стремлению к развитию. В то же время, развивая эту тему, проецируя основной постулат на человеческие отношения от одной работы к другой, в конечном счете при работе над последним трудом констатировал, что сам пришел к полному общественному нигилизму*, отрицая абсолютно все, после чего сошел с ума и провел последние свои годы в состоянии полного безумия, не будучи способным даже закончить свой последний труд. Являлся мастером слова и виртуозом мысли кои способности, примененные в подобном русле привели их обладателя в столь плачевное положение.

Акцент на сексуальности

Фрейд, кстати, за свою книгу «Введение в психоанализ» получил литературную премию Гете, и сам себя называл прежде всего беллетристом, поневоле ставшим ученым. И хотя его труды и считаются научными работами в специальной сфере борьбы с неврозами, но они по сути стали основой философии нового социального мышления и человеческих взаимоотношений. Потому Фрейд вполне правомерно ставит себя наряду с Дарвиным, теория эволюции которого, впрочем, также не выдерживает элементарной критики.

Успех его работ в таком ракурсе придал именно акцент на сексуальности. Причем сексуальность по Фрейду всегда связывается человеком с актом крайне неприличным и потому скрывается от открытой социальной поведенческий мотивации. В то же время именно психологическое подавление своих сексуальных влечений и служит, по мнению автора, причиной психических проблем и неврозов.

Именно этот фактор как способ оправдания сексуальных стремлений в поведении человека и привлек к себе нездоровое внимание общества, сделав данную психологическую теорию структурным элементом научной парадигмы и человеческой мысли современности.

Мне, однако, это напоминает желание человека казаться чистым даже не помывшись.

Само объяснение Фрейда выделения обществом сексуальных влечений в разряд неприличных, как его стремление ограничить число членов лицами способными к труду и для того ограничив размножение и деторождение, не выдерживает практической критики. Потому как именно общества с характерными жёсткими религиозно-традиционными устоями и отличаются высокой рождаемостью.

Потому как для реализации своих сексуальных потребностей в традиционном обществе люди рано вступают в брак и не ограничивают рождаемость.

Так у нас, к примеру, в Татарстане, традиционные татарские семьи сельской местности отличаются большим количеством детей, когда 4 и больше ребенка в семье – это норма, и даже 10 – это не что-то исключительное. В остальной России же 1-2 – это норма, а если трое, то семья уже заслуживает официального статуса многодетной.

Неприличность же откровенного сексуального поведения, на мой взгляд, связана прежде всего с тем, что человек осмысленным использованием своих сексуальных потребностей для исключительного получения физиологического удовольствия наносит вред своему естеству и стремлению к продолжению рода.

Так же как люди, не соблюдающие элементарные правила гигиены при приеме пищи, невоздержанные в нем и не избирательные в ее выборе, тоже ведут себя неприлично и даже отвратительно.

В стремлении представить грязное естественно чистым и тем самым обеспечить успех своим исследованиям Фрейд расширил границы сексуальности до безграничности.

Между тем применение этого понятия в том виде, в каком применил его Фрейд, ни чем не оправданно и не выдерживает элементарной критики. Более того является искажением понятия, что влечет за собой неправильное выводы от такого его применения.

Так, Фрейд определил сексуальность не как стремление к продолжению рода, а как стремление к получению исключительно физиологического удовлетворения. Между тем, как уже было указанно, такое токование этого термина противоречит его содержанию. Потому как в обществе данный термин подразумевает под собой прежде всего реализацию своего полового мужского или женского начала следствием, а не содержанием которого является продолжением рода. Ощущение же реализации своего полового естества достигается только по отношению к другому полу. Что применимо ко всем видам сексуальности, даже и для гомосексуальных связей, где кроме того что партнеры перенимают элементы сексуальности противоположного пола на себя, отношение к противоположному полу присутствует всегда в отрицании его абстрактной формы как полового партнера в каждом случае гомосексуальных отношений. Потому и является неприличным в нормальном обществе.

Именно поэтому распространение Фрейдом сексуальности на младенческий период до полового созревания ничем не оправданно, потому как отсутствует половая самоидентификация, и стремление к ее реализации.

Определение сосания младенцем материнской груди, а потом и соски как первых сексуальных актов, просто взято с потолка, потому как не являются актами непосредственно половыми и связанными с полом младенца.

Необходимость же такого неоправданного расширения термина обуславливается только стремлением заложить сексуальность в основы человеческой психики, чтобы оправдать ее негативные черты как принципа психической деятельности, обеспечив тем самым общественный резонанс. То есть направленно в первую очередь не на исследование поведенческой психологии, а на манипуляцию общественным мнением.

Дальше – больше. После определения сосания груди младенцем как сексуального акта следует младенческий онанизм (?!), младенческий фекально садоанальный аутоэротизм!

Тут плоть, и так уже наряженная в откровенно сексуальный наряд, начинает приобретать гротескные извращенные формы. Заложить сексуальность как стремление к удовлетворению похоти в основы человеческого естества – это сделать ее не просто приличной, а непреложной данностью.

Эдипов комплекс стал, наверное, верхом этого процесса интеллектуальной вакханалии. Необходимость которого в фрейдисткой теории обусловлена только лишь необходимостью объяснения внутренних скрытых психологических тормозов при проявлении сексуальности для того, чтобы поддержать ее логичность. Однако внутренние ограничения в сексуальном поведении объясняются гораздо проще, нежели подсознательной боязнью кастрации от отца при проявлении сексуального влечения к матери и завистью к половому члену у девочки, а только лишь стремлением правильной реализации полового начала, как я уже указал выше.

Популярность такой гротескно нездоровой теории сексуальности с эдиповым комплексом объясняется только тем, что чем больше указывать на человеческую порочность как данность, заложенную изначально, то тем больше становится обоснованной ее внутренняя порочность в настоящий момент. Причем такой подход непосредственно коррелируется с этической системой христианства, гласящей что человек грешен изначально после грехопадения. Что являлось принципом этической системы протестантского общества, в котором жил Фрейд.

Но принципиальность нового подхода заключается в том, что такая порочность объявляется естественной и потому нормальным состоянием человека, от которого не надо избавляться. И если христианство призывает к покаянию, как стремлению к очищению от греха, то Фрейд напротив требует примирится со своей греховностью.

Заявляя что: «…тот, кто с успехом выработал истинное отношение к самому себе, навсегда защищен от опасности стать безнравственным, если даже его критерий нравственности каким-то образом и отличается от принятого в обществе».

И тут все вроде бы правильно, если бы в контексте не стояло извращенное понимание сексуальности как основы человеческого поведения и человеческой мотивации.

В таком виде это выглядит как призыв к руководству похотью в своих человеческих стремлениях. Тенденцию к чему мы можем наблюдать сейчас повсеместно в западном обществе.

Используя литературный способ, Фрейду удалось определенные явления психологии и общественной жизни сделать элементами своей теории, последовательно доказывающими ее выводы относительно сексуальной природы человеческого поведения.

Причем это удалось ему с таким успехом, что некоторые из них, воспринятые обществом через призму его теории, стали неотрывны от нее в восприятии. Как, например, знаменитая «оговорка по Фрейду» – авторство значения скрытых мотивов ошибочных слов и действий теперь целиком предписывают ему, несмотря на то что им самим же указывается, что такой смысл и без него был известен людям и использовался в качестве художественного приема указания на потаенную мотивации многими знаменитыми писателями.

Сновидения

Сам смысл введения упомянутой в начале книги «Введение в психоанализ» этого элемента психологии человека, несомненно, имел своей целью указать на несоответствие осуществляемых человеком деятельности его скрытым желаниям. Внеся в психологию человека фактор скрытых желаний, узурпировав авторство феномена, сделав акцент на скрытых мотивах, Фрейд перешел к сновидениям, как к самой открытой части бессознательного, соприкасающегося с сознанием. Манипулируя стремлением многих к толкованию сновидений как способа объяснения общественных явлений, он объявил их галлюциногенным способом удовлетворения скрытых желаний. Причем именно сексуальных.

Символика, используемая им в объяснении толкования сновидений, явно высосана из пальца и никак не аргументируется в ее значении.

Я постоянно вижу сны и научился в какой то мере чувствовать их смысл. И когда я вижу во сне корабль, балкон и взбираюсь по стене, если таковое мне приснится ненароком, то могу однозначно сказать, что это не будет означать половой член, женские груди и попытку овладеть девушкой соответственно. А будет иметь более тривиальный смысл в конкретном смысловом контексте.

Игра с образами, наделенными якобы сексуальным подтекстом, – это только попытка придать нашему человеческому сознанию обязательную сексуальную основу. Что впрочем никак не аргументированно. Стремление объявить похоть основой человеческих побуждений лишь исключает стремление человека к духовному самосовершенствованию, которое ставит вопрос о смысле человеческого бытия как существа более высшего порядка, чем животное.

Человек же в этом смысле – существо более нечистоплотное, чем животное, поскольку последнее в нормальном состоянии лишено стремления использовать свои сексуальные инстинкты для получения исключительно физиологического удовольствия в отрыве от размножения. Потому в теории Фрейда и отсутствует любовь как ее элемент, а упоминается исключительно применительно лишь к объяснению отдельного вида неврозов.

Любовь же для человека духовного является не отрывной составляющей его сексуальных отношений, как его стремление к совершенству заложенной в него сущности.

Именно обоснованием отказа от стремления доводить свою сущность (душу) до совершенства как научной концепции психологии и объясняется такая популярность теории Фрейда, дающая возможность порочному человеку (грешнику) объявить свое состояние естественно правильным, с научной точки зрения, избавив тем самым от трудностей пути преодоления на пути к совершенству.