Про то, как бизнес превратили в мафию, чтобы с ним бороться

Последняя инициатива Бориса Титова об исключении специальной «мафиозной» статьи 210 УК РФ из практики уголовного преследования наших следственных органов по экономической категории дел вызвала неоднозначную реакцию. С одной стороны вменение данного обвинения по категории дел экономических преступлений совершенно не оправданно с точки зрения самого смысла правового регулирования. Потому как она направлена в первую очередь против организованной преступности, к которой бизнесмены по сути не имеют какого-то отношения, а с другой стороны избирательное применение закона относительно отдельных социальных групп недопустимо.

Практика по статье 210 УК РФ

Если рассмотреть специфику применения данной статьи 210 УК РФ организация или участие в преступном сообществе на практике, то после начавшейся компании по борьбе с организованной преступностью, под нее стали попадать сначала те, кто не имел никакого отношения к братве, или давно с ней завязал. А потом вообще те, кто в принципе никакого отношения к ней иметь не может. Как например знаменитой в Татарстане «дело бутлегеров», когда разных торговцев паленных водкой осудили на солидные сроки как крутых мафиози.

Все разумеется ради отчетности, которая давала соответствующим борцам с ОПГ и толчок в карьерном росте, и даже материальные поощрения.

Последняя же мотивация в сфере экономических преступлений вывела рейдерство путем отъёма чужого бизнеса на новый уровень. Потому как в него включились структуры, которые изначально не соприкасались с такой категорией дел. Потому как, если раньше этим занимались исключительно подразделения по борьбе с экономическими преступлениями, и практика собственной безопасности там уже выработана так, что потребовала реакции даже самого президента, то теперь этим получили возможность заниматься те, кому ранее дали отмашку в сфере специальных полномочий на борьбу с ОПГ. О специальных же этих полномочиях ходят устойчивые зловещие слухи о недозволенных мер воздействия, сравнимых по уровню только с чекистами сталинской эпохи.

Что позволило, в частности, обойти запрет на арест обвиняемых по экономическим преступлениям, и опять начать заниматься давлением на бизнесменов посредством этого.

Рейдерство

Хотя, впрочем, даже без подобных мер придания видимости правомерности, постоянно слышно о случаях вопиющего произвола в отношении бизнесменов. Когда их труппы находят в СИЗО с многочисленными следами пыток током, сломанным позвоночником, и следами сексуального насилия, как трагический случай Валерия Пшеничного а нам соответствующие органы заявляют, что он сам так себя.

Или изобретаются способы вообще выходящие за рамки деятельности, как Женей Шестаевой, которую осудили за незаконный сбыт наркотиков к 8 годам, несмотря на то, что должны иметься видеозаписи, которые опровергают факт сбыта и отсутствует сам наркотик. Во время нахождения ее под стражей отняли принадлежащий ей магазин. По данному делу адвокат лишен статуса за намеренное не оказание защиты. А в отношение следователей подано заявление о совершении должностных преступлений, однако по нему вынесен отказ в возбуждении уголовного дела.

Практика расследований случаев фабрикации

В большинстве же случаев по таким заявлениям не то, что не возбуждается уголовное дело, они вообще не регистрируются как повод к возбуждению уголовного дела и по ним не проводится проверка, о чем я уже рассказывал не раз. Потому как следственные органы ссылаются на судебные акты не установившее фабрикацию доказательств, а суд в свою очередь ссылается на отсутствие уголовных дел по факту фальсификации доказательств. То есть замкнутой круг правового произвола. И сейчас я готовлю по такому случаю жалобу в ЕСПЧ.

Фактически в настоящее время можно констатировать, что существует целая система фабрикации уголовных дел, в которой участвуют, как полицейские, так и следователи, так и сам суд. И эта система зачастую используется для рейдерского захвата бизнеса.