КС пояснил, когда требования о взыскании залогового имущества не могут предъявляться бессрочно, ч 3

В силу прямого указания абзаца второго пункта 1 статьи 335 ГК

Российской Федерации правила статей 364-367 данного Кодекса применяются к

правоотношениям между залогодателем - третьим лицом, должником и

залогодержателем, если законом или соглашением между соответствующими

лицами не предусмотрено иное. Применение к этим правоотношениям статьи

367 данного Кодекса о прекращении поручительства, в частности ее пункта 6

(пункта 4 в редакции, действовавшей до внесения в нее изменений

Федеральным законом от 8 марта 2015 года N 42-ФЗ), правилами об ипотеке и

общими положениями о залоге не исключено (пункт 1 статьи 1 Федерального

закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)", абзац второй пункта 4 статьи

334 и статья 352 данного Кодекса), притом что перечень оснований

прекращений залога (пункт 1 статьи 352 данного Кодекса) является

открытым. Тем самым, по смыслу названных законоположений в их

взаимосвязи, если залогодателем является третье лицо, а срок залога в

договоре не установлен, залог прекращается при условии, что кредитор в

течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного залогом

обязательства не предъявит требование об обращении взыскания на предмет

залога.

Упомянутое правило о прекращении поручительства, не допускающее

бессрочного существования обязательства поручителя, направлено на

обеспечение определенности в правоотношениях с его участием, из чего

исходит и правоприменительная практика (определение Судебной коллегии по

гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 ноября

2015 года N 80-КГ 15-18). Залогодателю, не являющемуся должником по

обязательству, исполнение которого обеспечено залогом, также должна быть

создана возможность в разумных пределах предвидеть имущественные

последствия предоставления обеспечения. Отсутствие временных рамок для

удовлетворения требования об обращении взыскания на предмет залога, срок

которого в договоре не установлен, приводило бы к неопределенному во

времени обременению права собственности залогодателя по не зависящим от

него причинам. С учетом продолжительности общего срока исковой давности

(статья 196 ГК Российской Федерации), правил о перерыве и приостановлении

его течения и о его восстановлении сохранение возможности обратить

взыскание на предмет залога во всех случаях, пока может быть

удовлетворено требование к основному должнику, нарушало бы баланс

интересов участников данных правоотношений. Залогодатель, желающий

распорядиться своим имуществом, был бы вынужден исполнять обязательство

основного должника, притом что кредитор мог и не предпринимать действий

по реализации своих прав. Следовательно, неопределенность срока

существования залога вела бы к непропорциональному ограничению

возможности участников гражданского оборота распоряжаться своим

имуществом.

Таким образом, абзац второй пункта 1 статьи 335 ГК Российской

Федерации - предполагающий во взаимосвязи с пунктом 6 статьи 367 данного

Кодекса прекращение залога, срок действия которого не установлен

соглашением сторон, при условии что кредитор в течение года со дня

наступления срока исполнения обеспеченного залогом обязательства не

предъявит требование об обращении взыскания на предмет залога, - вносит

определенность в соответствующие правоотношения и стимулирует участников

гражданского оборота к своевременной реализации прав.

На необходимость применения рассматриваемого правила к отношениям с

участием залогодателя - третьего лица указывается и в судебной практике

(определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда

Российской Федерации от 13 июня 2019 года N 304-ЭС 18-26241). Отказ в

применении - вопреки буквальному содержанию абзаца второго пункта 1

статьи 335 ГК Российской Федерации - к правоотношениям с участием

залогодателя, не являющегося должником по основному обязательству,

положения пункта 6 статьи 367 данного Кодекса о годичном сроке

предъявления требований к поручителю, если срок поручительства не

установлен, противоречил бы принципу поддержания доверия граждан к

закону, на значимость которого неоднократно обращал внимание

Конституционный Суд Российской Федерации (постановления от 24 мая

2001 года N 8-П, от 22 января 2018 года N 4-П и др.).

4. Как следует из правовых позиций, выраженных Конституционным Судом

Российской Федерации в Постановлении от 23 декабря 2013 года N 29-П на

основе ранее принятых решений, суд общей юрисдикции или арбитражный суд в

силу статьи 120 Конституции Российской Федерации самостоятельно решает

вопрос, подлежит ли та или иная норма применению в рассматриваемом им

деле. При этом Конституцией Российской Федерации (статья 4, часть 2;

статья 15, части 1 и 2; статья 19, часть 1; статья 120, часть 1)

обусловлено требование единства практики применения законодательных норм

всеми судами. Иное вело бы к нарушению принципа правовой определенности,

подрывало бы доверие к закону участников гражданского оборота,

соотносящих свои действия с законом в его официальном толковании.

Как подчеркивал Конституционный Суд Российской Федерации, в судебной

практике должно обеспечиваться конституционное истолкование нормативных

положений, что обязывает суд следовать такому варианту понимания и

применения норм, при котором исключается возможность ущемления

гарантируемых Конституцией Российской Федерации прав и свобод человека и

гражданина (постановления от 8 ноября 2012 года N 25-П, от 8 ноября

2016 года N 22-П, от 21 января 2019 года N 6-П и др.).

Соответственно, к отношениям с участием залогодателя - третьего лица

упомянутое правило статьи 367 ГК Российской Федерации должно применяться

на основе исследования фактических обстоятельств с учетом смысла,

придаваемого ему в судебной практике, имея в виду, что срок предъявления

требования к поручителю не является сроком исковой давности (пункт 33

постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от

12 июля 2012 года N 42 "О некоторых вопросах разрешения споров, связанных

с поручительством"; определение Судебной коллегии по гражданским делам

Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2018 года N 41-КГ 18-16).

Данному подходу не препятствует и пункт 1 статьи 207 ГК Российской

Федерации о применении исковой давности к дополнительным требованиям.

Срок обращения взыскания на предмет залога, предоставленный лицом,

не являющимся должником по основному обязательству, - пресекательный,

т.е. это, по сути, срок существования залога. К отношениям с участием

залогодателя - третьего лица не применяются правила главы 12 ГК

Российской Федерации об исковой давности, в частности нормы о

приостановлении и перерыве течения срока исковой давности и о его

восстановлении. Последствия истечения срока предъявления требования к

такому залогодателю, в отличие от последствий пропуска срока исковой

давности (пункт 2 статьи 199 данного Кодекса), применяются судом по своей

инициативе, независимо от заявления стороны в споре. Это соответствует

требованиям защиты прав такого залогодателя при соблюдении баланса

интересов участвующих в сложившихся правоотношениях лиц.

Залог, в том числе ипотека, прекращается при наступлении указанных в

законе обстоятельств, т.е. и при условии, что кредитор в течение года со

дня наступления срока исполнения обеспеченного залогом обязательства не

предъявит требование об обращении взыскания на предмет залога. При этом

ипотека, как следует из части 12 статьи 53 Федерального закона от 13 июля

2015 года N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости",

прекращается независимо от погашения регистрационной записи об ипотеке и

внесения в Единый государственный реестр недвижимости сведений о

прекращении ипотеки.