«...все были просто в шоке». Непридуманная история про установление отцовства из практики агентства

(Видео в конце поста, если читать не хочется.)

Наш клиент – безработный, но при поддержке своих родственников: мамы, папы, то есть бабушки и дедушки ребенка – обратился к нам за помощью из небольшого городка Свердловской области. Их сын, наш потенциальный клиент, был осуждён, отбыл наказание.

Любовь меняет

На воле пребывал крайне недолго, зависимый когда-то от наркомании, повстречал женщину. Влюбился в нее, под ее воздействием стал меняться в лучшую сторону. Начал работать, общаться конструктивно со своими родителями, начал думать о приобретении жилья. Полностью начал социализироваться.

Отношение к девушке было максимально положительно, она оказывала хорошее влияние на молодого человека. Пара решила родить ребёнка, по каким-то причинам они не зарегистрировала свои отношения, то есть они были сожителями. Ожидалось появление ребенка, мужчина был воодушевлен – для него это стимул. Беременность не была сложной. Наступило время родов, и женщина легла в больницу, но по истечении суток с момента рождения женщина погибла. Ребенок родился живым.

Проблема состояла в том, что девушка не успела вписать его в свидетельство как отца. Они должны были пойти в загс и подать заявление вместе с ней, тогда бы получили свидетельство о рождении уже с изменениями, с тем что он признал себя отцом в административном порядке.

А в этом случае человек только на уровне человеческих, не юридических норм признается обществом как отец ребенка. Но доступа к ребенку не имеет. Фактически ребенок остался без родителей. Есть только бабушка, дедушка со стороны умершей, который заняли не конструктивную позицию – это вам нужен был ребенок, мы не хотим заниматься этим ребенком.

Суд и экспертиза

Вот в это время клиент обратился к нам. Для того чтобы хоть как-то взять ситуацию в руки, мы обратились в суд. Первоначально дело должно было рассматриваться в том городе, откуда сам родом наш был клиент, где родился ребенок и где он находился. Мы обратились в этот суд с исковым заявлением об установлении отцовства. Пока заявление принималось к производству, работники медучреждения и органов опеки вдруг приняли решение о переводе ребенка из провинциального города в Екатеринбург.

Нам эту информацию никто не сообщает, то есть раз клиент никто, не отец, то он не имеет права даже на эту информацию. Буквально в неофициальных беседах с медработниками мы узнаем, что ребенка перемещают куда-то в Екатеринбург и называют просто район.

Суд в рамках принятия иска к производству, на уровне своих собственных проверочных мероприятий связался с органами опеки этого провинциального города, которые дают официальный ответ, что ребенок уже не находится в этом городе. Суд отправляет нам почтой определение о возврате заявления с указанием на то, что дело не относится к компетенции этого конкретного суда общей юрисдикции. Мы ничего не можем поделать, уходит драгоценное время. Наш доверитель волнуется, где ребенок, как его увидеть, ребенка отобрали, увезли, доступа к нему нет.

Мы заново готовим заявление в суд уже того района города Екатеринбурга, где предположительно находится ребенок, отправляем пакет документов. Причем детско-родительские дела являются закрытыми в картотеках судов. Это порождает огромное количество проблем для нас, для юристов, потому что практику невозможно найти. Мы ничего заранее прогнозировать для клиента не можем, то есть это работа вслепую.

Мы от аппарата судьи узнали о том, что материалы возвращаются, мы не могли это дело контролировать на уровне проверки сайта суда: какому судье распределили дело, каковы причины, может быть, какой-то документ не донесли, или это не компетентный суд с точки зрения территориальности или какие-то еще причины. А это же все время – тут пять дней, тут еще пять дней. Притом что ребенок находится вне родительского контроля.

Дело принято к производству новым районным судом, прошел почти месяц, когда к нам обратился клиент. На первом заседании решился вопрос о проведении судебно-медицинской генетической экспертизы. Органы опеки не возражали. Экспертиза была назначена – у ребенка и у доверителя были отобраны образцы. Органы опеки позволили отцу встречаться с ребенком вместе с бабушкой и дедушкой. Это было, по сути, просто движение души со стороны органов опеки, потому что формально никто никем ребенку не приходились.

Уникальность этого дела в том, что экспертиза показала, что наш клиент отцом не является. Мы даже не знали, как сообщить об этом. Две психотравмы: смерть любимой женщины, благодаря которой этот человек начал социализироваться, отбирание ребенка и борьба за этого ребенка всеми силами в двух городах, оплата услуг юристов, оплата генетических экспертиз, участие в судебных заседаниях, а через время тебе приходит документ со стопроцентной вероятностью подтверждающий, что это не твой ребенок.

Мы заканчивали это дело вместе с его родителями, то есть это мы рассказываем дальше со слов его родителей, которые нам передали, что он не может к нам прийти. Человек потерял двух людей, к которым он привязался.