Когда данные из телефона не доказывают вины по 228.1

В этой статье мы как раз и рассмотрим ситуации, когда данные из телефона не доказывают вины в сбыте наркотиков. В последнее время стало немало случаев, когда верхние инстанции российских судов отменяют решения первой инстанции и апелляции, переквалифицируя преступления из 228.1 обратно в просто 228, иногда снижая осуждённым сроки в несколько раз.

Очень часто в основе обвинения по 228.1 (сбыт наркотиков) лежат данные, полученные оперативниками и следователем из телефона обвиняемого. Человека задерживают с наркотиками, изымают смартфон, изучают переписку и фотографии, после чего д 228 («хранение наркотиков») быстро превращается в «первый прим», а потенциальный срок лишения свободы увеличивается вдвое, а иногда и больше.

Как правило, статьи вроде этой читают те, кто пока только готовится к суду по 228. Редакция ZNBM.ru надеется, что наш материал поможет вам защищаться и не стать жертвой произвола – получить справедливое наказание. Мы не оправдываем употребление и распространение наркотиков, а помогаем не получить несправедливый приговор.

Что можно доказать по данным из телефона

На самом деле, доступ к телефонам участников незаконного оборота наркотиков серьёзно облегчает задачу следователя и эффективно помогает им в вопросах доказывания вины по 228.1. Наличие у подозреваемого договорённости с потребителями действительно указывает на приготовление к сбыту.

Только вот само событие преступления доказать гораздо сложнее, чем может показаться, и чем привыкли думать сами следователи. Часто они выводят уголовное дело на суд, не доказав как следует даже сам факт наличия события преступления.

Уже суды первой инстанции могли бы возвращать такие дела на дополнительное расследование или отказывать обвинению в предъявлении 228.1 (за отсутствием состава преступления), но суды крайне небрежно рассматривают дела и вникать в нюансы не торопятся.

Следователь (а за ним и прокурор) часто считают, что фотографий закладок, списков адресов или переписки в Телеграме вполне хватит для того, чтобы суд согласился с обвинением по 228.1 – это не так. Данные из телефона не доказывают вину в сбыте наркотиков в огромном количестве ситуаций. Об этом поговорим ниже, а сейчас сосредоточимся на том, что доказать по данным из смартфона задержанного действительно можно.

Когда телефон может быть использован против вас

Если телефон попал к оперативникам, при должном опыте он может использовать все полученные сведения для построения обвинения. Беда, как обычно, заключается в уровне ответственности сотрудников. Большинство из них неверно трактуют требования законов, или слепо следуют его букве, забывая о смыслах и духе закона.

Чтобы данные из телефона подозреваемого могли быть основанием для его обвинения, эти данные следователь должен надёжно связать с событием преступления, доказательствами по делу, результатами оперативной работы.

Если вас взяли на месте закладки, при себе у вас ещё восемь пакетиков с наркотиком, а в телефоне список из десяти точек, в котором есть та, на которой взяли – скорее всего, следователь сумеет доказать, что вы закладчик. Найдя в мессенджерах переписку с заказчиком, переславшим вам список, а в электронном кошельке соответствующий по времени и сумме перевод – сотрудник без особого труда восстановит картину преступления и уверенно выйдет с нею на суд.

Если же вас просто задержали с наркотиками – всё будет не так просто. Даже при прочих равных. Давайте попробуем оценить значимость тех или иных сведений. Заодно и разберёмся, когда данные из телефона не доказывают вины. Таких случаев немало.

SMS, MMS и сообщения в мессенджерах не всегда доказывают вину

В переписке могут содержаться сведения о местах закладок, адреса, обсуждение цены и условий передачи наркотиков, ещё какие-то подробности. Но даже этого всего не всегда достаточно для обвинения человека по 228.1. Чтобы лечь в основу обвинения, данные переписки должны содержать информацию, связанную именно с теми наркотиками, которые изъяты при задержании. Во всех остальных ситуациях – переписка в качестве доказательства не подходит.

Пример. Молодого человека задержали с тремя граммами мефедрона. В телефоне следователь нашёл переписку с неустановленной девушкой (скрывалась под ником), которой за 20 минут до задержания подозреваемый пишет: «Меф у меня, через час буду на Пушкинской площади». Товар совпал, время совпало, адрес задержания находится на соответствующем маршруте. Такое обвинение пройдёт через суд и обвиняемый получит свою 228.1. При этом преступление будет считаться неоконченным по независящим от преступника причинам.

То, что изъятые наркотики были расфасованы по пакетикам, не доказывает автоматически умысла на сбыт веществ. Как и переписка с какими-то людьми, пусть даже и о наркотиках. Чтобы связать одно с другим нужны относимые, допустимые, совокупные и достаточные доказательства, а также объективные и достоверные данные, подтверждающие, что именно изъятые наркотические средства подсудимый хранил с целью их последующего сбыта. На самом деле, это не так просто, особенно когда в переписке используется сленг.

Тут мы подходим к другой важной теме.

Когда скриншоты переписки не могут считаться доказательствами вины

Изъятый у подозреваемого телефон следователь объявляет вещественным доказательством по делу. Он анализирует переписку, делает её скриншоты и приобщает их тоже – объявляя доказательствами. При ближайшем рассмотрении так делать можно не всегда, и практика судов верхних инстанций в последнее время убедительно подтверждает это.

В протоколе осмотра вещественного доказательства (телефона) следователь может зафиксировать текст исключительно дословно. Это уже потом, в обвинительном заключении, предъявит всё это в качестве доказательств причастности обвиняемого к сбыту наркотиков.

Как правило, переписка ведётся не с конкретным человеком, а с неким анонимным аккаунтом. Никто не станет писать «Привет, Валерий Николаевич Тяпкин 08.11.1994 года рождения, я бы хотел приобрести с целью сбыта наркотическое вещество мефедрон в особо крупном размере». Используются никнеймы, клички и сленговые обозначения веществ.

Чаще всего, переписка не подтверждает того факта, что в определённый момент времени происходит конкретное преступление. Главным образом потому, что в этот самый момент (момент переписки) отсутствует сам наркотик, о котором идёт речь – то есть непосредственно предмет преступления.

Время переписки в телефоне и обнаружения (изъятия) у обвиняемого запрещённых веществ не совпадают по определению. Следователю нужно убедительно доказать, что в речь в переписке идёт именно о тех наркотиках, с которыми задержали подозреваемого, а не о каких-то других вещах.

В нашей практике был случай, когда подсудимый утверждал, что «подхвачу мяу» обозначало намерение забрать у бабушки кошку, а не поднять закладку с мефедроном. В кошку суд не поверил, но версия следствия развалилась, и вместо ч.4 статьи 228.1 осталась ч.2 статьи 228.

Следователи – не идиоты. Они понимают, что объективной связи не докажут. Поэтому как правило пытаются использовать данные из телефона, как доказательства того, что у обвиняемого было намерение сбыть наркотики.

Впрочем, и в таком виде данные из телефона не доказывают почти ничего. Следователь (а за ним и прокурор в суде) скорее всего не сумеют доказать, что наркотики фактически принадлежали кому-либо из участников переписки. Обсуждать наркотики в нашей стране не запрещено.

Вывод: данные из телефона не доказывают вины по 228.1 – ни сбыта наркотиков, ни даже намерения его совершить. Даже факт употребления или хранения наркотиков на основании переписки можно ставить в суде под сомнение. Ситуаций, когда суд встаёт на сторону защиты по 228 становится в последнее время всё больше и больше.

Фото мест закладок в телефоне ничего не доказывают

Ещё один любимый контент следователей – фотографии мест закладок. Как правило, эти данные из телефона не доказывают вины тоже. Мы называем такие картинки «фотографиями местности» и предлагаем подзащитным делать так же. Какие ещё закладки? Ничего об этом не знаем. Фотографировали местность.

Дело в том, что предметом преступления по 228.1 являются исключительно те вещества, которые были обнаружены и изъяты у обвиняемого – которые проходят в качестве вещественных доказательств по делу. Доказать связь конкретных веществ с какими-то фотографиями, как правило, не представляется возможным.

Для начала, следователь должен точно установить, что за места изображены на фотографиях. Если учесть, что как правило, речь идет просто о фотографиях каких-то не имеющих географической привязки объектов (столбов, пней, камней, деревьев) – следователю придётся туго. Кроме того, на каждую точку он должен будет выехать и совершить там следственные действия.

Исключением является ситуация, когда обвиняемый отправлял фотографии местности покупателям наркотиков – с целью информирования о месте расположения закладки («клада»). Впрочем, и в этом случае следователю придётся определить точное место расположения каждой точки.

К слову, информирование анонимного собеседника о расположении закладки тоже не доказывает напрямую целей сбыта наркотиков. Можно стоять на версии о том, что попросили друга подхватить наркотики для совместного употребления. Состав 228.1 в подобном действии доказать будет крайне сложно.

Без должных доказательств по каждому из перечисленных пунктов позиция следствия будет считаться предположением, не нашедшим подтверждения и не доказанным ни на этапе следствия, ни в суде. В соответствии с требованиями ч. 3 ст. 14 УПК РФ, все неустранимые сомнения в виновности обвиняемого толкуются в его пользу. Обвинение по 228.1 придётся снять, оставив обычную «народную» 228, сроки по которой значительно ниже.

Вместо выводов

Действия обвиняемого, указывающие на желание совершить сделку с наркотиками, не могут использоваться в качестве подтверждения наличии цели сбыта или даже умысла на сбыт. Это так уже потому, что в момент этих действий (и этих желаний) не существует предмета преступления – самих веществ.

Разумеется, обо всём этом отлично знают и оперативники, и следователи, и прокуроры, и судьи. Вот почему перед задержанием распространителей наркотиков иногда проводятся целые спецоперации. Только законные оперативно-розыскные мероприятия, проведённые по всем правилам и грамотно задокументированные, могут помочь следователю сформировать в обвинительном заключении надёжную позицию по 228.1.

Если человек задержан при обычном патрулировании, обвинить его в сбыте или подготовке к сбыту практически невозможно. Все примеры – или ситуации с глупыми признаниями, или случаи, когда бесплатный адвокат отговорил обвиняемого от подачи апелляции. Помните о том, что бесплатный адвокат – хуже прокурора, а защитник нужен вам даже в том случае, если вы во всём сознались.