Часть 4. Ранчо Сакраменто. Подтягиваю дисциплину и встречаю нового «старого» зоотехника и его жену

Во время лошадиных мероприятий Асофейфа заведовал шашлыками в буфете

Продолжение. Предыдущая часть здесь.

По возвращении с ранчо в штаб-квартиру (здание супермаркета) шофёр Хайро, молодой никарагуанец (впрочем, как и большинсво строителей), доверительно-возмущённо посоветовал мне пожаловаться на свинское поведение его товарищей дону Мигелю. Я его поблагодарил, но жаловаться кому-то на кого-то не в моих принципах.

На следующий день после окончания рабочего дня ситуация «кто первый захватит место в кабине» повторилась.

Ну что же, сеньоры, вылезайте все, и из кабины, и из фургона, милости прошу в офис зоотехника, который рядом, в коровнике.

Общее собрание. Пришлось коротко объяснить ребятам принципы субординации, и на практике продемонстрировать им, что я, несмотря на возраст, могу быть и посильнее, и поэнергичнее их. Никто не решился повторить моих силовых трюков в дверном проёме, даже с обещанными в случае успеха пожизненными местами в кабине в качестве премии.

В таком случае, мучачос, отныне и во веки веков в кабине едут кроме меня, чередуясь по согласию, дон Хуан или дон Мемо. Вопросы есть? Вопросов нет.

Забегая вперёд, скажу, что в трудную для меня минуту Хуан Венегас оказался более порядочным человеком, чем некоторые другие, пытавшиеся казаться очень порядочными. Думаю, что этот урок с субординацией был не последним в ряду аргументов, которые дону Хуану пришлось рассмотреть, когда ему предложили лжесвидетельствовать против меня.

Ну а пока я продолжал постигать науку управления сельскохозяйственным ранчо с уклоном в элитный конный комплекс. Все административно-организационные, управленческие, финансовые и прочие бюрократические дела мною постигались успешно, чего не скажешь о коровах и быках.

Пока я перенимал опыт у Хуана Пабло, животными занимался он. А когда он окончательно ушёл, началась чехарда с зоотехниками. Сначала появилась одна из многочисленных внучек дона Мигеля, ветеринар по образованию. Затем её сменил её жених, уж и не знаю, специалист по каким вопросам. Потом, вообще, я остался без зоотехника, и проведывать животных и давать мне ЦУ наезжал ещё один сын дона Мигеля, Луис, который был куратором всех этих скотских дел.

Он отличался от своих братьев и сестёр светлыми волосами и голубыми глазами, а также более стройным, по сравнению с коренастыми массивными братьями, телосложением, на счёт чего ходили разные шутки-прибаутки по поводу соседа дона Мигеля.

А вот характер у Луиса был более похож на отцовский, чем у других сыновей патриарха. Серьёзный, практически никогда не улыбавшийся при деловых отношениях, справедливый в поступках, Луис вызывал уважение. Даже тогда, когда он отчитал меня за какое-то вмешательство в мнение нового зоотехника по поводу рациона кормов. Этого нового зоотехника звали Луис Асофейфа. Высокий, крепкий, довольно серьёзный мужик лет под сорок.

Как оказалось, работать на ранчо Асофейфа начал ещё до того, как дон Мигель направил туда в качестве управляющего своего внука. Как я потом заметил, Луис был очень строг в своих суждениях, но открыто их не навязывал. А когда дело доходило до того, что его суждения не принимались во внимание, то в душе обижался и мог пойти на разрыв.

Так и получилось ещё до моего приезда, после того, как мнения нового администратора – выпускника сельхозфакультета довольно престижного гондурасского университета «Саморано» и животновода-практика по поводу содержания крупного рогатого скота диаметрально разошлись.

Вокруг поговаривали, что они дошли до откровенных угроз один другому и чуть ли не сцепились на кулаках. Поэтому после ухода Хуана Пабло уговаривать Асофейфу пришлось долго и, видимо, пойти на некоторые его непримиримые условия. Кроме того, прежде чем дать согласие, он прозондировал почву, посетив ранчо и переговорив со мной. Я, конечно, совершенно откровенно и с нескрываемой радостью уверил его, что к его быкам не приближусь ни на шаг.

В общем, как бы то ни было, а от забот о КРС я, слава богу, избавился – в конце мая Асофейфа приступил к работе. И отношения с новым зоотехником у меня складывались очень хорошие.

Как я уже упоминал, главным лошадником в семье был Хорхе. Лет на десять моложе меня, пониже меня, но чуть ли не в два раза шире. Я бы не сказал, что толстый, просто у Муньосов, как говорят в народе, широкая кость. Но весил он за сто килограммов, это точно. Бедные лошади, на которых он чуть ли не каждый день скакал! Однако, хоть он и давил этих лошадок своим весом, но любил фанатично.

И конюшня была построена так, что над стойлами была запроектирована квартира Хорхе. И когда я приехал, там уже потихоньку начинались строительные работы. А когда строители закончили через некоторое время этот пентхаус, убирать его раз в неделю Асофейфа привозил свою жену Лауру – рыжеволосую веснушчатую молодую женщину, с которой у меня тоже сложились отличные отношения. Тем более, она внешностью напоминала мне женщин из моего родного села в глубине Брянских лесов.

Мне было предложено оборудовать моё жильё практически по соседству с Хорхе, под крышей на потолке офиса и жилого помещения. Что-то типа мансарды. Я сделал планировку, и тоже приступил, между делом, к строительству своей квартиры. Разумеется, консультируясь с Хуаном Венегасом и время от времени используя труд его работяг. Со стройматериалами проблем не было, и через пару месяцев я окончательно перебрался в своё жильё на ранчо. В нём была кухонька, спальня и душ. А вот туалет был внизу, как раз под лестницей, по которой я каждый раз поднимался к себе домой. Меня это вполне устраивало, быт наладился довольно неплохо.

Дон Луис Муньос – брат зятя и куратор животноводческого отдела на ранчо (слева) на одном из корпоративных мероприятий

В моём распоряжении был квадроцикл с прицепом-тележкой, и пока не было зоотехника, я помогал пеонам заготавливать зелёный корм для лошадей. 22 мая 2007 года

Лаура со своим мужем Луисом

Продолжение следует