Личный ад Анны Гуреевой. Как советские офицеры бросили умирать в горах женщину и ребенка

Молодая и хорошенькая женщина на фотографии – Анна Гуреева. То Больше трёх месяцев она проведет в ледяных, покрытыми снегами горах Памира.

Для тех, чья молодость, зрелость пришлась на 60-е, 70-е, даже 80-е годы, СССР остался страной счастья, страной «золотого ключика».

Были бесплатная медицина и образование, была стабильность и безопасность, а люди всегда приходили друг другу на помощь.

С первыми утверждениями соглашусь. И учились бесплатно, и лечились, и работа после окончания ПТУ, техникума, ВУЗа была всегда, приходи и трудись.

А вот с «приходом на помощь» – поспорю.

Подлецов и мерзавцев хватает при любом строе и в любом государстве.

И эта история, как раз о подлости, о том, как бравые мужчины – советские офицеры оставили в занесённых снегом горах беспомощную женщину с двумя маленькими детьми.

Это страшная история.

Дневники Анны Гуреевой опубликованы, но лучше их не читать. То, что там описано, ужасно. И в этой статье только несколько коротких выдержек из них.

16 февраля 1942 года из Сталинабада в Хорог готовился к вылету одномоторный пассажирский самолётик.

На борту шесть пассажиров:

– начальник Памирского погранотряда майор Масловский;

– работник Наркомата НКВД отряда капитан Вихров;

– работник Наркомата НКВД Таджикской ССР Жуковский;

– жена начальника хорогского аэропорта Анна Гуреева с двумя детьми: Сашей, сыном мужа от первого брака и совсем крохотным Валерой, младенчиком, которому едва миновало полгода.

Вел самолёт Василий Княжиченко.

И беды ничто не предвещало.

Была молодость, ведь Анна только недавно отпраздновала свой тридцатый день рождения.

Был рядом маленький любимый сынок и пасынок, который сердцем принял ласковую и добрую мачеху, звал ее мамой.

Была уверенность в скорой встрече с любимым мужем.

Не сбылось.

Впрочем, вначале полет проходил как обычно. Через полтора часа открылось памирское урочище Калаи-Вамар.

И тут погода внезапно испортилась, начался буран.

А Памир – это не пригоро Ошк, это одни из высочайших на Земле гор с острыми пиками скал.

И это сейчас современные лайнеры спокойно пролетают над горами

Маленький самолётик таких возможностей не имел.

Выход был один: лететь через «ворота» – узкое ущелье между пиками.

Будь погода солнечной, трагедии не произошло бы, но в снежной круговерти ничего не было видно. Самолёт задел скалу, потерял управление и рухнул с высоты более четырех километров.

То, что случилось, можно назвать как угодно: удачей, провидением, судьбой. При крушении уцелела часть самолёта и ни летчик, ни пассажиры не получили серьезных травм.

Но люди оказались на такой высоте, где разреженный горный воздух приводит к кислородному голоданию, а критические перепады температур убивают человека за несколько часов.

Шансов на спасение в таких случаях ничтожно мало, но всё-таки они есть.

Тем более, в уцелевшей части самолёта можно было укрыться от снега, были спички и некоторое количество еды.

Из дневника Анны Гуреевой. Орфография и пунктуация автора сохранены.

Времени терять не стали. Немного оправившись после крушения, Княжиченко и Вихров пошли искать реку Пяндж по течению которой можно было добраться до горных кишлаков.

Пошли – и вернулись ни с чем. Прохода к Пянджу они не нашли.

Попытки найти людей продолжились и на следующий день. И снова неудача – самолёт упал на край ледника. Позади была пропасть.

В этот же день совсем близко от места аварии, пролетел самолёт, но пилот маленькую группу людей не заметил.

Тогда же закончилась и еда. Совсем.

Анна начала вести бортовой журнал, который позже станет ее дневником и «фигурантом» уголовного дела.

Страшным дневником, который читать невозможно.

25 февраля состоялось короткое совещание, на котором решили что

Масловский, Жуковский, Вихров, Княжиченко чего бы им это ни стоило, решили выйти к Пянджу, к людям.

Анна с двумя детьми – мертвым и живым оставалась в горах. С этого момента начался ад.

Конечно же, офицеры клятвенно обещали ей, что сразу же пришлют помощь. Что потерпеть им с Сашей придется от силы пару дней.

Прошел день, второй, третий. Помощи не было.

У Анны осталось три спички.

Еды не было никакой.

28 февраля

22 марта умер и Саша. Перед смертью ребенок начал бредить, шуметь, плакать, очень хотел увидеть отца.

А перед самой смертью ненадолго пришел в себя попросил Анну, как прилетит в Хорог купить «винограду-кишмишу» наречь разных пышек и пирожков и помянуть его.

Анна осталась совсем одна.

Помощи не было.

27-28 марта

Но и в снежные горы приходит весна. К концу апреля становится совсем тепло. А 7 и 8 мая в дневнике появляется последняя запись.

А что же наши бравые товарищи офицеры? Погибли, мучимые угрызениями совести?

Нет.

И Масловский, и Вихров, и Княжиченко были живы, но, правда, не совсем здоровы. Пока по снежным завалами пробирались к людям, Масловский и Вихров отморозили ноги, их пришлось ампутировать.

Троица находилась в Хороге и словом не обмолвилась о том, что оставила в горах беспомощную женщину с десятилетним ребенком.

Да вот ещё что. Было и ещё одно предательство, теперь уже по отношению к Жуковскому. Тот сорвался в пропасть, но остался жив. Около лежащего на берегу тела чекиста находилась целая россыпь гильз. Он стрелял, зовя на помощь товарищей, но так никого и не дождался.

Позднее, жители кишлака Матраун говорили, что узнай они сразу об Анне и Саше, их спасли бы. Но офицеры предпочли промолчать.

Об этой трагедии никто никогда не узнал бы если бы Молотов не приказал найти все разбившиеся Р-5, снять с них двигатели и отправить в ВВС. Тут-то и вспомнили о крушении.

Были организованы поиски, которым присоединился и Иван Гуреев.

Примерные координаты самолёта дал Княжиченко.

Однако то ли пилот ошибся, то ли намеренно дал ложные координаты, но на месте «пээрки» не оказалось.

Поиски уже хотели сворачивать, но кто-то предложил перейти хребет.

И вот тут-то два десятка мужчин впали в ступор. Прямо перед ними лежали обломки Р-5. На одном из них сидела Анна.

Свидетели потом рассказывали, что женщина повернула голову и без всяких эмоций спросила: «Ваня, а ты уже, наверное, женился?»

Мужчины замерли, потому что Иван Гуреев вот уж месяц жил с молодой женой.

Гуреев подошёл к Анне, спросил о сыновьях.

Все так же равнодушно она показала на маленький череп:

«Вон он».

Потом был суд. За оставление в ситуации, не имеющей выхода женщины и детей, Княжиченко был отправлен в штрафбат. Вихров и Масловский получили тюремные сроки.

Анна Гуреева лечилась в психиатрической больнице. Потом вышла замуж ещё раз, родила детей.

Судьба Ивана Гуреева и ещё одного сына – Владимира, неизвестны.

Если вам понравилась публикация, поставьте, пожалуйста, пальчик вверх. Вам несложно, а нам приятно. И приходите на канал, мы стараемся, чтобы здесь было интересно.