Где начинается забота?

У Ивана Петровича внезапно умер давний друг, Николай. Скоропостижно. Ещё вчера он спорил с соседом, где лучше посадить помидоры, а сегодня уже лежал без шанса поспорить. Как книга, которую закрыли, не успев дочитать.

Сын Николая, Борис, проявил себя идеально. Собрал все документы, оплатил сборы, выстоял бесконечные очереди, уговорил чиновников принять нужные решения. Где надо — кивнул, где надо — почесал затылок.

Тело отца он аккуратно уложил в машину и отвёз на родину, к местам детства. Словно упаковку подарка для собственной семьи. Всё было организовано так, что любая похоронная контора обзавидовалась бы.

Иван Петрович, наблюдая это с кухни через окно, вздохнул и сказал сыну:

— Видишь, как Борис к отцу относится? Всё оплатил, организовал, увёз тело! А у нас с тобой что? Чёрт-те что!

Слова повисли в воздухе старым зонтиком в прихожей. Вроде нужный, а вроде и зачем он здесь.

Сын лишь пожал плечами, не зная, что сказать.

Прошло несколько дней. Казалось, история завершена, и Иван Петрович уже начал тихо завидовать, мол, если бы наши дети хоть половину такого делали…

И тут открылось страшное и абсурдное. Борис, тот самый «идеальный сын», оказывается, задушил отца во сне. Всё было тихо, аккуратно, почти с художественным размахом.

И уже после похорон, когда воспоминания о порядке и организации смешались с ужасом и недоумением, стало ясно, что его «забота» имела слишком буквальное выражение.

Иван Петрович, услышав это, долго сидел на скамейке под яблоней, глядя на падающие листья:

— Знаешь… — сказал он сыну, — пожалуй, твоё «чёрт-те что»... это не так уж и плохо.

Сын хмыкнул:

— Да… по крайней мере, мы не увезли друг друга на родину в аккуратных коробках.

И оба рассмеялись... тихо, почти шёпотом, потому что смех был единственной защитой от мысли, что иногда забота может быть страшнее безразличия.

© Ольга Sеребр_ова