Я чувствую, следовательно, я существую

Сознание — это непрерывный диалог между чувствующим телом и знающим разумом.

в начале не было слова; это понятно. Жизнь плыла вперед без слов и мыслей, без чувств и причин, без разума и сознания. Не то чтобы вселенная живых когда-либо была простой, как раз наоборот. Он был сложным с самого начала, четыре миллиарда лет назад.

Но тогда живые организмы пошли несколькими путями. В той ветви истории жизни, которая привела нас к нам, мне нравится представлять себе три отчетливых и последовательных эволюционных этапа. Первая стадия отмечена бытием; во втором господствует чувство; а третье определяется знанием в общем смысле этого термина.

И, как я понимаю, чтобы существа могли чувствовать, им сначала нужно добавить несколько особенностей своему организму. Они должны быть многоклеточными, и они должны обладать дифференцированными системами органов, более или менее сложными, среди которых выделяется нервная система, естественный координатор внутренних жизненных процессов и взаимоотношений с окружающей средой. Что происходит тогда? Много, как мы увидим.

Нервная система обеспечивает как сложные движения, так и, в конце концов, начало настоящей новизны: разум. Чувства являются одними из первых примеров психических явлений, и их значение трудно преувеличить. Чувства позволяют существам представлять в своем уме состояние собственных тел, занятых регулированием функций внутренних органов, требуемых жизненными потребностями: питанием, питьем и выделением; защитная поза, например, возникающая во время страха или гнева, отвращения или презрения; социальное координационное поведение, такое как сотрудничество, конфликт; проявление процветания, радости и возвышения; и даже тех поведений, связанных с деторождением.

Чувства обеспечивают организмы опытом их собственной жизни. В частности, они дают организму-хозяину шкальную оценку его относительного успеха в жизни, естественную экзаменационную оценку, которая выражается в виде качества — приятного или неприятного, легкого или интенсивного. Это драгоценная и новая информация, которую не могут получить организмы, ограниченные стадией «бытия».

Неудивительно, что чувства вносят важный вклад в создание «Я». Думайте о себе как о ментальном процессе, оживляемом состоянием организма, закрепленном в каркасе его тела (каркасе, состоящем из мышечных и скелетных структур) и в конечном итоге ориентированном на глобальную перспективу, обеспечиваемую сенсорными каналами, такими как зрение и слух.

Любопытно, что каждая сенсорная система сама по себе лишена сознательного опыта. Зрительная система, например, наши сетчатки, зрительные пути и зрительная кора, создает карты внешнего мира и вносит соответствующие явные зрительные образы. Но только согласованное действие трех видов обработки — тех, что связаны с бытием, чувством и знанием, — позволяет связать образы с нашим организмом, буквально сослаться на него и поместить в него. Только тогда может появиться опыт.

То, что следует из этого важного, но необъявленного физиологического шага, не что иное, как экстраординарное. Как только опыт начинает закрепляться в памяти, чувствующие и сознательные организмы способны вести более или менее исчерпывающую историю своей жизни, историю своих взаимодействий с другими людьми и своего взаимодействия с окружающей средой, короче говоря, историю каждого индивидуума. жизнь, прожитая внутри каждого отдельного организма, не что иное, как арматура личности.

Начало чувства

Чувство, вероятно, начало свою эволюционную историю как робкий диалог между химией жизни и ранней версией нервной системы в одном конкретном организме. У существ гораздо проще, чем мы, обмен вызывал бы такие чувства, как простое благополучие и базовый дискомфорт, а не тонко выраженные чувства, не говоря уже о чем-то столь сложном, как локализованная боль. Тем не менее, какой замечательный прогресс. Эти робкие начинания давали каждому существу ориентацию, тонкий советчик относительно того, что делать дальше или не делать и куда идти. В истории жизни появилось нечто новое и чрезвычайно ценное: ментальный аналог физического организма.

Простейшая разновидность аффекта начинается внутри живого организма. Оно возникает смутно и расплывчато, порождая чувства, которые нелегко описать или определить. Термин «изначальные чувства» отражает идею. Напротив, «зрелые чувства» дают яркие и убедительные образы объектов, которые украшают наш «внутренний мир» — внутренностей, таких как сердце, легкие и кишечник, — и действий, которые они выполняют, таких как пульсация, дыхание и сокращение.

В конце концов, как и в случае локализованной боли, образы становятся четкими и сфокусированными. Но не заблуждайтесь: расплывчатые, приблизительные или точные чувства информативны; они несут важные знания и прочно внедряют эти знания в поток ума. Мышцы напряжены или расслаблены? Желудок полный или пустой? Сердце бьется регулярно и нудно или с пропусками ударов? Дыхание легкое или затрудненное? Есть ли боль в моем плече? Мы, обладающие привилегией чувствовать, узнаем о таких состояниях, и эта информация ценна для последующего управления нашей жизнью. Но как мы получаем такое знание? Что происходит, когда мы «чувствуем», а не просто «воспринимаем» объекты в мире в целом? Что требуется от нас, чтобы чувствовать, а не просто воспринимать?

Во- первых, все, что мы чувствуем, соответствует состояниям нашего внутреннего мира. Мы не «чувствуем» окружающую нас мебель или ландшафт. Мы можем воспринимать ландшафт и мебель, и наше восприятие может легко вызвать эмоциональные реакции и привести к соответствующим чувствам. Мы можем испытать эти «эмоциональные чувства» и даже назвать их — красивый пейзаж и приятный стул.

Но то, что мы «на самом деле» чувствуем, в собственном смысле этого слова, — это то, как отдельные части или весь наш собственный организм переживают момент за моментом. Являются ли их действия гладкими и беспрепятственными, или они утомительны? Я называю эти чувства гомеостатическими, потому что, как непосредственные информаторы, они сообщают нам, действует ли организм в соответствии с гомеостатическими потребностями, то есть способствуя или не способствуя жизни и выживанию.

Чувства обязаны своим существованием тому факту, что нервная система имеет непосредственный контакт с нашими внутренностями и наоборот. Нервная система буквально «прикасается» к внутренностям организма, везде в этом внутренности, и ее «касаются» в ответ. Нагота внутреннего пространства по отношению к нервной системе и прямой доступ нервной системы к этому внутреннему пространству являются частью уникальности интероцепции — технического термина, предназначенного для восприятия нашего висцерального внутреннего пространства. Интероцепция отличается от восприятия нашей опорно-двигательной системы, известного как проприоцепция, и от восприятия внешнего мира, или экстероцепции. Интероцепция — это не просто восприятие. Это гибридный процесс. Очевидно, что мы можем использовать слова для описания чувственных переживаний, но нам не нужно словесное посредничество, чтобы чувствовать.

Химический оркестр

Возможно, теперь мы готовы совершить орфический бросок и спуститься в чувственный подземный мир. Более глубокие уровни чувственного процесса связаны с химическим механизмом, ответственным за весь спектр гомеостатической регуляции по различным путям. Под качествами и интенсивностями, составляющими оценки, выраженные в чувствах, — их валентностями — стоят молекулы, рецепторы и действия.

То, как этот химический оркестр делает свою работу, просто чудо. Определенные молекулы действуют на определенные рецепторы и вызывают определенные действия. Эти действия являются частью тяжелой борьбы за сохранение жизни. Сами действия достаточно важны, но не менее важна и общая динамика, частью которой они являются и которая отвечает за управление жизнью конкретного организма. Это очень легко понять. Но что не так прозрачно, так это то, как действия, происходящие от молекул и рецепторов, выполняющих свою работу, могут помочь нам объяснить в нашем субъективном опыте «возбуждения», которые вызывают в нас чувства, не говоря уже о «качестве» чувства. .

На практике расстояние между чувствами и тем, что ощущается, невелико. Чувства смешиваются с вещами и событиями, которые мы чувствуем, благодаря исключительной и тесной взаимосвязи между структурами тела и нервной системой. Эта близость, в свою очередь, сама является продуктом особенностей системы, отвечающей за передачу сигналов от тела к нервной системе, т . е. интероцептивной системы.

Чувства обеспечивают организмы опытом их собственной жизни.

Первой особенностью интероцепции является повсеместное отсутствие миелиновой изоляции в большинстве интероцептивных нейронов. Типичные нейроны имеют тело клетки и аксон, последний является «кабелем», ведущим к синапсу. В свою очередь, синапс вступает в контакт со следующим нейроном и либо разрешает, либо подавляет его активность. Результатом является срабатывание нейрона или его молчание.

Миелин служит изолятором аксонного кабеля, предотвращая посторонние химические и биоэлектрические контакты. Однако в отсутствие миелина молекулы в окружении аксона взаимодействуют с ним и изменяют его импульсный потенциал. Более того, другие нейроны могут устанавливать синаптические контакты вдоль аксона, а не в синапсе нейрона, что приводит к тому, что известно как несинаптическая передача сигналов. Эти операции нейронно нечисты; на самом деле они не отделены от тела, в котором они находятся. Напротив, преобладание миелинизированных аксонов изолирует нейроны и их сети от влияний окружающей их среды.

Вторая особенность интероцепции связана с отсутствием барьера, который обычно отделяет нейронные связи от кровотока. Это известно как гематоэнцефалический барьер (в отношении центральной нервной системы) или гематоэнцефалический барьер (в случае периферической нервной системы). Отсутствие барьера особенно заметно в областях мозга, связанных с интероцептивным процессом, таких как спинномозговые и стволовые ганглии, где циркулирующие молекулы могут вступать в непосредственный контакт с телами клеток нейронов.

Последствия этих особенностей поразительны. Отсутствие миелиновой изоляции и отсутствие гематоэнцефалического барьера позволяют сигналам тела напрямую взаимодействовать с нервными сигналами. Ни в коем случае интероцепцию нельзя рассматривать как простое перцептивное представление тела внутри нервной системы. Скорее, имеет место обширное смешение сигналов.

Рождение сознания

Когда мы описываем себя как осознающих конкретную сцену, нам требуется значительная интеграция компонентов этой сцены. Однако нет оснований ожидать, что одна лишь интеграция, какой бы обильной она ни была, будет отвечать за сознание. Увеличенная интеграция ментального содержания по сравнению с большим количеством текучего образного материала обеспечивает больший объем сознательного материала, но я сомневаюсь, что сознание можно объяснить «связыванием» сопутствующего содержания. Сознание не возникает только потому, что ментальные содержания надлежащим образом собраны. Я бы предположил, что результатом интеграции является расширение ментальных возможностей.

Что действительно начинает порождать сознание, так это обогащение ментального потока знанием, указывающим на организм как на владельца разума. Что начинает делать мои ментальные содержания сознательными, так это идентификация МЕНЯ как владельца текущих ментальных запасов. Знание собственности может быть получено из явных и конкретных фактов, но совершенно непосредственно из гомеостатических чувств. Легко, естественно и мгновенно, так часто, как нужно, гомеостатические чувства отождествляют мой разум с моим телом, однозначно, без лишних рассуждений и расчетов.

Главный вопрос в исследованиях сознания касается того, что сейчас широко известно как «сложная проблема» — определение, введенное в литературе философом Дэвидом Чалмерсом. Важный аспект проблемы относится, по его собственным словам, к «Почему и как физические процессы в мозгу вызывают сознательный опыт?»

Однако биологическая формулировка трудной проблемы несостоятельна. Спрашивать, почему физические процессы «в мозгу» должны порождать сознательный опыт, — неудачный вопрос. Хотя мозг необходим для генерации сознания, ничто не говорит о том, что мозг генерирует сознание в одиночку.

Напротив, ненервные ткани тела самого организма вносят важный вклад в создание любого сознательного момента и должны быть частью решения проблемы. Это происходит в первую очередь через гибридный процесс чувств, который мы рассматриваем как решающий фактор в создании сознательных умов. Можно было бы сказать, пытаясь отдать должное рождению сознания, что существует хронология, что чувство возникло в эволюции всего на полшага впереди сознания, что чувство есть, буквально говоря, ступенька к сознанию. Реальность, однако, такова, что функциональная ценность чувств связана с тем, что они недвусмысленно отнесены к своему организму-хозяину и обитают в сознании своего организма-хозяина.

Чувства породили сознание и щедро одарили им остальную часть разума.

источник: