«Ракша» – волчица у порога мифа. О настоящем начале пути Маугли

Советский мультфильм «Ракша», открывающий цикл экранизаций по «Книге джунглей» Редьярда Киплинга, – это не просто иллюстрация детской сказки. Это тщательно построенная мифологическая структура, в которой древние архетипы, интуиции и символы говорят с нами языком образов – языком, знакомым любому, кто хоть раз ощущал неосознанный зов судьбы.

Название мультфильма – «Ракша» (защитница) – сразу указывает, что история начнётся не с человеческой точки зрения. Это взгляд не Маугли, не мудрого рассказчика, а дикой волчицы. И её выбор – взять человеческого детёныша – это не акт материнского инстинкта и не сентиментальная жалость. Это ответ на зов. В ней срабатывает нечто древнее, как будто пробуждается знание, передаваемое вне слов. Как будто кто-то должен был появиться, и этот младенец – не просто ребёнок, а знак, поворот истории, возможно, пророчество.

Конфликт в мультфильме не моральный, а онтологический. Шер-Хан – не «злодей» в привычном смысле. Он – носитель прежнего закона, дикого, древнего, тиранического. Но он уже умирает, как умирает всякая система, не способная к трансформации. Волчья стая стоит перед выбором: подчиниться страху или последовать за новым знаком, за тем, кто ещё ничего не говорит, но уже меняет ткань мира одним своим присутствием.

Особое место занимает Багира – тёмная, женственная, независимая, обладающая знанием. Она не мать, как Ракша, а проводник – в иную реальность, в новый порядок. В её поступках – ритуальность. Она знает, как нарушить закон, чтобы родить новый. В некотором смысле Багира – это фигура Кали: богини разрушения и милости одновременно. Та, что сжигает старое, чтобы расчистить место для нового мира.

Можно рассматривать «Ракшу» и как пролог к инициации – таинству, утраченному в современной культуре. Маугли не становится «волком» в социальном смысле – он проходит порог между мирами. Он уже не человек, но и не зверь. Он liminal – пограничный, и этим самым открывает дорогу новому бытию, новому закону. Он – предвестник того, что придёт потом.

Если обратиться к творчеству самого Киплинга, можно вспомнить, что он был не только писателем, но и человеком, интересующимся эзотерикой и тайными обществами. Он прекрасно понимал, что истинные законы – не записаны на бумаге, они врезаются в душу. Маугли – это не просто герой приключения, а человек, который должен вспомнить то, чему никто его не учил – потому что это всегда было в нём.

И тут мультфильм, созданный в СССР – стране официального материализма, – удивительным образом находит путь к теме сакрального. Он говорит о вещах, которые нельзя выговорить напрямую: о судьбе, о жертве, о том, что старое умирает, когда в мир приходит нечто совершенно иное.

С этой точки зрения «Ракша» роднится с лучшими произведениями дискурсивной советской мифологии – будь то повести братьев Стругацких о НИИЧАВО, где наука и магия оказываются двумя сторонами одного пути познания, или философская сказка Аматуни «Чао, победитель волшебников», где техника становится продолжением воли и духа. В «Ракше» также нет привычного для западной культуры противопоставления науки и магии, логоса и интуиции. Здесь воля зверя и мудрость пантеры дополняют друг друга – и это создаёт нечто третье, синтетическое.

Популярность мультфильма в XXI веке объясняется не ностальгией, а глубиной заложенного в него смысла. Мы живём в эпоху слома старых структур и интуитивно ищем образы, помогающие понять, как пройти через хаос. «Ракша» – не учебник, но миф. А миф – это то, что возвращается, когда умирает поверхностная логика.

Маугли в этом фильме – ещё не герой. Он – дитя у порога. Но его уже защищают. Его уже узнают. И Багира знает, что он придёт туда, куда не ходили ни волки, ни люди.

Стоп-кадры

Главная героиня:

Маугли:

Багира:

Подробнее ознакомится с моими отзывами на книги и фильмы можно на Айри, здесь.