Победа или только начало?

Новый коррупционный скандал был освещен на страницах прессы в августе нынешнего года. На сей раз речь идет о громком коррупционном деле в среде профессионального образования. В этот раз СК РФ заявил о намерении доказать и вменить 100 эпизодов взяток директору Казанского медколеджа Зухре Хисамутдиновой. По версии следствия обвиняемая получала денежные средства за гарантированное поступление абитуриентов в СУЗ.

Немного про сам колледж. Казанский медколледж является крупнейшим учреждением в регионе для подготовки медперсонала среднего звена - медсестер, фельдшеров, акушеров, медицинских лабораторных и зубных техников, а также фармацевтов. В штате — 164 преподавателя, на обучении около 4000 студентов. Этот медколледж один из старейших в России. Его история началась в 1837 году с открытия в Казани земской фельдшерской школы, на базе которой после революции 1917 года создали первую советскую фельдшерско-акушерскую школу. В 1954-м она получила статус медучилища, а в 1991-м — медицинского колледжа. Колледж с такой историей в определённой степени престижное и известное заведение для тех, кто решил поступать в СУЗ. Полагаю, с этим связано повышенное внимание общественности как к самому учреждению, так и к его руководству.

Сама обвиняемая - ей 64 года, замужем. 24 года она возглавляет Казанский медицинский колледж. До этого еще 15 лет работала там преподавателем, завотделением и заведующей филиалом. Имеет звания доктора медицинских наук и заслуженного врача Татарстана, а еще три диплома о высшем образовании — врача-педиатра, менеджера и юриста. С 2007 года работает доцентом кафедры общественного здоровья, экономики и управления здравоохранением в Казанской медакадемии, на ее счету — 110 научных работ, включая девять монографий. В настоящее время занимает должность председателя президиума Совета директоров средних медицинских и фармацевтических учреждений образования в ПФО, член президиума аналогичного федерального совета.

Итак, коррупционное дело рассматривается по ставшей привычной для всех ст.290 УК РФ – «Взятка». Не будем говорить о дополнительной квалификации по этому делу, сами материалы дела еще в СК и все только начинается. Сейчас известно о четырех соединенных уголовных делах. Если же брать во внимание, что следствие намерено доказать около 100 эпизодов, то расследование с большой долей вероятности выйдет за рамки годового срока. К тому же, в деле фигурирует еще один человек – посредник в получении взятки некто И. Ашрафзянов, которому обвинение так же предъявлено. Это создает дополнительную нагрузку на следствие и напрямую влияет на количество совершаемых следственных действий. Как известно из открытых источников, именно только он пока дал признательные показания по данному делу, после чего и было возбуждено уголовное дело и проведены обыски, а сама обвиняемая задержана в порядке ст. 91 УПК РФ, то есть на 48 часов до возможного заключения под стражу. По версии следствия, обвиняемая действовала в сговоре с должностными лицами медколеджа и посредником в получении взятки, а в служебном кабинете получала денежные средства, за гарантированное поступление абитуриентов. Стандартно для такой категории дел обвиняемая вину отрицает.

Поскольку речь идет о совершении тяжкого преступления и имеющего уже общественный резонанс, то следствие традиционно обращается в суд с ходатайством об избрании самой жесткой меру пресечения – заключения под стражу до суда. Следую психологии и тактике следствия, которая еще остается в определенной степени «карательной», по другому и быть не могло. То есть, следователь и отдел в котором находится дело, предпринимают все исчерпывающие и необходимые действия и мероприятия, направленные на сбор и сохранение доказательственной базы. Позиция следствия при рассмотрении вопроса о мере пресечения стандартна и предсказуема по ст.108 УПК РФ – то есть, заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в постановлении судьи должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял такое решение. Такими обстоятельствами не могут являться данные, не проверенные в ходе судебного заседания, в частности результаты оперативно-розыскной деятельности, представленные в нарушение требований статьи 89 УПК РФ. К стати, под невозможностью применить более мягкую меру следствие понимает и обосновывает всегда тем, что обвиняемый может скрыться от следствия, оказывать давление на фигурантов дела и обвиняется в тяжком преступлении. Следствие в данной ситуации доказывает и должно доказать суду, что нахождение обвиняемого вне изоляции от общества и других фигурантов помешает расследованию и разрушит доказательственную базу.

Об этом не мог не знать адвокат обвиняемой г-н Парамонов, который был сам ранее следователем, работал в СК и прокуратуре, где и дослужился до звания полковника. Абсолютно точно то, что на момент вступления в дело, адвокат понимал дальнейший сценарий и порядок действий следствия, потому что сам так делал. Адвокат понимал, что заключение под стражу практически не оставит шансов на благополучный исход дела, то есть прекращение уголовного дела или оправдательный приговор в части, или всему делу. Так уж сложилось в отечественной уголовной-правовой практике, что если человек под стражей, то в 80% случаев при вынесении приговора будет реальный срок. Первое столкновение и спор между защитой и обвинением в суде происходит именно в момент рассмотрения вопроса об избрании меры пресечения. Сама позиция обвинения понятна - если фигурант находится в СИЗО, то это дополнительно оказывает на него давление и дает возможность дополнительной негласной работы с обвиняемым. Это во многом облегчает расследование. Несмотря на то, что содержащемуся под стражей законом не ограничены встречи с адвокатом, на деле физически постоянно встречаться с ним просто не возможно. Зато обвиняемый всегда под присмотром следствия и поле для действий существенно расширяется.

Понимая все процессуальные и психологические последствия избрания в качестве меры пресечения заключение под стражу, любой адвокат готовит контраргументы и доказательства несостоятельности позиции следствия, которое будет очень стараться заключить обвиняемого под стражу.

В анализируемом деле, в качестве доказательств возможности применения более мягкой меры пресечения, защитой было приведено и доказано следующее:

-обвиняемая имеет постоянно место жительства и регистрацию по месту жительства;

-жилье у нее находится в собственности;

-имеет постоянное место работы;

-ухаживает за больной и престарелой матерью, а так же мужем, который нуждается в пересадке костного мозга;

-оказать давление на других участников уголовного производства (обвиняемых, свидетелей и т.п.) не может, так как студентов в колледже очень много и все личные дела хранятся в учебном отделе;

-имеет проблемы со здоровьем, что может привести к ухудшению ее состояния.

В целом было заявлено и доказано защитой в суде, что обвиняемая не имеет намерения и возможности скрыться. Представлены доказательства отсутствия недвижимости за границей. По мнению защиты, обвинение в получении взятки по предварительному сговору группой лиц (п. «а» ч. 5 ст. 290 УК РФ) не подкреплено доказательствами. «В материалах нет показаний чьих-то, что к преступлению причастна группа должностных лиц в колледже. Тут максимум может быть предъявлена часть 3 статьи 290 УК, но там наказание от ноля до 6 лет лишения свободы, но чтобы следователь мог сказать об особой тяжести преступления и наказании до 12 лет колонии, они берут и придумывают завышенную квалификацию», — отметил адвокат. Защитник сообщил суду — следователь и начальник следственного отдела уговаривали его клиентку признать преступления. «Им необходимо получить признательные показания, так как иных доказательств не имеется. Лишь показания лица, которое брало денежные средства и якобы передавало»… По прежнему – чистосердечное признание это «царица» доказательств. Понятно, что на персональном этапе из процессуально оформленных доказательств у следствия, только показания пособника. Проведенный обыск и наличия изъятой денежной суммы в 17,5 млн. руб. легко объясняется личными накоплениями и ранее проданной недвижимостью. Муж обвиняемой так же работает и занимает одну из руководящих должностей на производственном предприятии в Татарстане.

Представитель районной прокуратуры ходатайство как ему и положено поддержал. Однако судья, вернувшись из совещательной комнаты, отказал обвинению в заявленном ходатайстве, о применении заключения под стражу. Посчитал возможным назначить более мягки домашний арест. В результате задержанную и обвиняемую освободили из-под стражи в зале суда. Покинув «аквариум», она обратилась к оперативникам, попросив их не нарушать чужие права, а затем высказала пожелание журналистам — вести себя правильно. Затем повторила — покидать страну не намерена: «Что касается нашей страны, я в Минздраве России и при награждении сказала: «За нашу страну я кому угодно пасть порву».

Говорить в данной ситуации о какой-то победе защиты, полагаю преждевременно. В суде следствие намекало на наличие других более весомых доказательств – аудио и видео записи, показания других свидетелей и прочее. Сама по себе тактика доказывания взятки и коррупции, в целом в 90% случаев должна подкрепляться такими доказательствами. Факт передачи денежных средств, как основной квалифицирующий признак, доказать по-другому не получится.

В заключении хотелось бы отметить, что все-таки дыма без огня не бывает. Конечно знать и доказать это две разные вещи, особенно когда речь идет о 100 эпизодах. Результаты расследования и приговор покажут, кто действительно готов «рвать пасть за страну» и кто оказался настоящим патриотом.