Чтобы дольше жилось

Чего он ждал от жизни? А ничего. В голубом небе проплывали облака – суда нештормового пароходства. У ног плескалась вода. Карасики, как малые наивные дети ловились почти на пустой крючок. Проплывали дни, как эти облака.

Дома он кашеварил на костерке – готовил варево для свиней. Ночью сторожил зерно на току.

Иногда вспоминалась война. Как сдав командованию личные документы уходил он с ребятами из войсковой разведки брать языка.

С войны он пришел инвалидом. Осколочное ранение в позвоночник. И потому ноги при ходьбе не слушались, заплетались. И ходил он с палочкой. Но считал себя физически здоровым.

Недавно отпраздновал юбилей – семьдесят лет. Выпил рюмку и призадумался:

«Интересно, сколько я еще проживу? До восьмидесяти? До восьми десяти пяти?»

«Ой, да живи уж до ста, кому ты мешаешь?» - сказал один из гостей. За это и выпили.

На току он проработал еще четыре года. Потом отправили на заслуженный отдых.

И сразу после этого он занемог. Уже редко его видели на улице. Выходил он только на крылечко, и то иногда, одев фуфайку. Районные врачи лечить отказались. Он лежал в кровати и подолгу кашлял. Сокрушалась внучка: «Да что же делать, как убрать этот кашель?»

«А он отвечал: «Кашлять надо».

Однажды пришла бывшая фельдшер, проработавшая в этом селе всю жизнь.

Прослушала его фонендоскопом. Отвела на крылечко жену: « Ну, готовьтесь, одно легкое уже отказало». Он умер в семьдесят шесть.

Памятничек ему сначала поставили простенький. Сварной, из металла, серебристый с красной звездой. Когда могильный холмик осел, металлический заменили на памятник из черной гранитной крошки.

В день похорон в голубом небе проплывали облака – суда нештормового пароходства.

Как в те времена, когда он рыбачил, а время, казалось, приостановило свой ход.

Чтобы дольше жилось.