На ранчо Сакраменто женщины обсуждают не диеты и косметику, а лошадей и джигитовку
Продолжение. Предыдущая часть здесь.
Начало моей судебной тяжбы здесь.
Апелляция ответчиков на приговор в первой инстанции по моему иску против крупной коммерческой костариканской фирмы появилась через четыре дня после моей, 2 февраля 2015 года.
Как и следовало ожидать, их адвокат донья Каталина обширно растеклась мыслию по древу, буквально скопировав львиную долю своей апелляции с её прежних опусов, с фантазиями на тему моей семейной жизни и прочих моих негативных качеств, а также с новой силой взывая к статьям законов и конституции, на шестнадцати страницах.
В обычной для местных юристов манере смешивать первое и третье лицо, она начала свои претензии с того, что обвинила судью в «неправильной оценке существующего доказательства в деле и наличия доказательства, позволяющего лучше решить, которое не было принято во внимание, и что это было жизненно важно для доказательства того, что истец не поддерживал официальных трудовых отношений ни с одной из двух компаний-ответчиков».
Если я имел претензии всего лишь к одному пункту решения судьи, с его последствиями, то моя визави объявляла неправильной всю судейскую оценку представленных как ей самой, так и мной доказательств. В этом я оказался более скромным.
Пройдусь вкратце по остальному тексту доньи Каталины, с моими субъективными комментариями.
«1. Истец никогда не работал в компании, как он хочет это представить».
Разъясняя это утверждение, сеньора Мора обратилась к первому ответу своего предшественника и дальнейшему своему заключению, в который раз поминая недобрым словом путаницу с датами в моём иске.
Но самое для меня важное было чуть ниже, где донья Каталина возмущалась тем, что судья взял за основу своей резолюции даты начала и окончания моей работы, указанные в приказе об увольнении: 9 ноября 2006 года – 20 августа 2011 года. Она не обратила внимание, что в реальности судья обозначил дату моего увольнения, взятую не из приказа, а обозначенную (ошибочно) мной – 31 августа. Я как раз боялся, что она заострит внимание именно на этом, поскольку из этой ошибки вытекали и последующие начисления причитавшейся мне компенсации по всем пунктам за лишние 11 дней. Ох, обрати она на это внимание, она бы призвала к себе в помощь и все законы, и конституцию, и права человека, и права всех живых существ...
Но, слава богу, с этим пронесло. Зато она заострила внимание на том, что не было учтено её требование провести графологическую экспертизу этого приказа. Я с самого первого упоминания этого требования понял, что всё было продумано до деталей: какого эксперта подтолкнуть к этому делу, и сколько на него потратить для вынесения нужного заключения. Это нетрудно было представить, если учесть те фальсификации, которые сеньоры Муньосы вместе со своей адвокатшей уже состряпали ранее. Теперь донья Мария Каталина снова настаивала на своём требовании.
Дальше снова шла моя биография с семейными сценами с моей уже давно замужем за другим мужчиной бывшей женой, с ревностью моей дочки к моей новой жене, со страхованием меня для того, чтобы помочь мне получать медицинскую помощь (донья Каталина начисто проигнорировала замечание судьи, что это незаконно – получать её за счёт других членов коста-риканского общества), с моей неблагодарностью, выраженной в кусании руки благодетеля. В общем, сюжет для насыщенного интригами латино-американского сериала был повторен дословно.
Повторила она даже то, что, якобы, я потом работал и получал зарплату в 416 000 колонов и страховку в каком-то отеле. Её совершенно не смущало, что в представленном ей документе чёрном по белому стояла фамилия Казаков, а не Кабанов.
Во втором пункте своих апелляционных претензий донья Каталина повторила с некоторыми вариациями первый пункт: «2. Нет никаких трудовых отношений, и у дона Евгения не было никаких обязанностей в поместье...».
Тут она снова просто скопировала свои рассуждения по результатам прослушивания показаний свидетелей. Снова обращала на себя внимание её апелляция к тому, что не были приняты во внимание показания под присягой ни Асофейфы, ни электрика Мора Матье, ни Хорхе Муньоса. Она даже не потрудилась вникнуть в смысл тех противоречий, которые возникли из показаний того же Хорхе или свидетелей с их стороны.
Её не волновало, что первоначальные письменные фантазии под присягой электрика о том, что я днём и ночью отслеживал индексацию на бирже и картографические работы в своей "келье" на моём собственном (и единственном в поместье) компьютере, были потом опровергнуты под грузом фактов абсолютно всеми, и было признано, что единственным компьютером был тот, что в офисе, и я на нём, якобы, постоянно мешал Асофейфе отправлять его рапорты по сельскому хозяйству.
Не смутило её и то, что свою закреплённую на бумаге исповедь под присягой Хорхе заключал словами о том, что "у нас были хорошие трудовые отношения". Более того, свои взывания к показаниям Хорхе она повторила по всему тексту, наверное, с полдюжины раз.
Разумеется, возмутилась сеньора Мора и тем, что не были приняты во внимание показания соседа ранчо дона Мигеля Селедона. Эта тема самым неприглядным образом выплывет потом, когда дело дойдёт до кассации. А пока лиценсиада всего лишь возмущалась, не углубляясь в описание достоинств сеньора Селедона и не оценивая якобы низкие интеллектуальные способности работяги Дейби Ретаны.
Третьим пунктом в апелляции шло утверждение об отсутствии рабочего дня. Опять повторялось то же самое, только в разных выражениях. Добавилось лишь вот это:
«Для доказательного эффекта, чтобы лучше решить, я прошу вызвать во вторую инстанцию сеньора Мору Матье, чтобы он устно подтвердил то, что он выразил в своих показаниях под присягой».
Ну вот, что я говорил чуть выше? Давайте, я согласен, запутывайтесь совсем и окончательно в своих фантазиях. Пусть электрик, подтверждая свои письменные показания под присягой, доказывает судьям, а попутно и донье Каталине, что все остальные свидетели и сама донья Каталина врали, когда утверждали, что я имел доступ и к компьютеру офиса, и, вообще, ко всей документации фирмы.
В четвёртом пункте было разобрано по полочкам отсутствие моей заработной платы. Снова повторилась история с моей страховкой во благо моих устремлений получать медицинскую помощь за счёт граждан Коста-Рики. И ещё раз наплевать, что судья в приговоре указал на грубые нарушения закона со стороны ответчиков.
Не смущало донью Каталину, что, написав вот это: «Иностранец, который не застрахован и не имеет “работы", не может оставаться в стране более 3 месяцев в качестве туриста, а он проживает в Коста-Рике на постоянной основе с 2003 года, за исключением определенных периодов, когда он посещал своих родных и друзей... Дон Евгений застрахован в CCSS, потому что это была основная идея застраховать его, чтобы он мог рассчитывать на медицинские услуги, и исправить свой миграционный статус», она напрямую обвиняла своих клиентов в финансовых манипуляциях, в получении выгоды иностранцем за счёт граждан своей страны.
В пятом пункте снова перечислялось, что не было никаких трудовых отношений, никакого подчинения со стороны истца, как он это хочет представить. Снова рассказ о том, что всё неправда и злонамеренность с моей стороны. Снова копирование уже сказанного ранее.
Дальше снова шла апелляция к законам, по которым выходило, в толковании доньи Каталины, что мой иск просрочен. Тут она упомянула, что, по моим словам, я уволился 31 августа. Но на несоответствие даты моего увольнения в приговоре с датой, указанной в приказе об увольнении, она, слава богу, опять не обратила внимания. Зато она снова призвала следовать конституции и не нарушать закон.
В продолжение были изложены требования по отмене всех выплат, и прочих, якобы, инсинуаций судьи против её подзащитных.
В завершение, по традиции, перечислила статьи законов и конституции, на которые она опирается в своих требованиях.
Ну и под занавес – вишенка на торте: «Впоследствии я оставляю за собой право изложить в вышестоящие инстанции свои причины несогласия».
Внушает! Беспокойство у меня, она, своей настойчивостью, конечно же, вызывала. Даже несмотря на то, что мой адвокат, ознакомившись со всем этим, заметил: ничего у неё не выйдет. В принципе, у меня создавалось впечатление, что дон Маурисио прав, что донья Каталина переписала все свои предыдущие тексты всего лишь для объёма, для того, чтобы пустить пыль в глаза своим клиентам, типа, видите, как я напряжённо работаю. Всего лишь подтверждала, что ей не напрасно платят. Но чем чёрт не шутит в этой коста-риканской прецедентной юриспруденции, а вдруг найдёт какой-нибудь подходящий случай времён конкистадоров?
Первая и последняя страницы апелляции моих ответчиков
Продолжение следует
Записки доморощенного адвоката-призрака.
Приветствую всех вошедших сюда.
Я гражданин России, но так получилось, что постоянно живу в Коста-Рике с 2006-го года. За это время довелось быть втянутым в различные юридические казусы в этой стране.
Здесь я публикую свои воспоминания об этом, а также размышления обо всём понемногу.
