Понедельник: время работать и время улыбаться

Следствие

Вы когда-нибудь хоть раз в жизни видели, как выглядит с улицы Главное следственное управление Главного управления МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области? Будем считать, что теперь увидели:

Внутри, кстати, интересно, в частности, на первом этаже. Например, бронзовый памятник неизвестному следователю. Не знаю, возлагают ли к нему цветы:

И напоминание о современных методах работы мошенников:

А вот рабочие коридоры – ничего особенного:

Кабинет старшего следователя – скромен, ибо скромность украшает:

Впрочем, мне не до обстановки. В активе – доказательства непричастности и неосведомлённости подзащитного о преступном умысле иных фигурантов. А в пассиве – протокол его явки с повинной, объяснения и показания с признаниями.

Явку с повинной, кстати, «выключить» несложно – при условии, если оперативники, принимавшие и оформлявшие её, торопились или просто забыли выполнить ряд нужных формальностей (такое на практике случается часто).

Например, не разъяснили отдельной строкой под роспись задержанного его права: не свидетельствовать против самого себя, своих близких родственников и воспользоваться помощью приглашённого им (либо иными лицами) адвоката.

Дело в том, что по закону явка с повинной является одним из поводов для возбуждения уголовного дела. А в данном случае основанием для проведения доследственной проверки (и поводами для последующего возбуждения уголовного дела) выступили заявления потерпевших и рапорта тех же оперативников. Следовательно, «явку с повинной» получили уже в ходе проведения проверки, то есть при её принятии права, с учётом требований уголовно-процессуального закона относительно порядка и условий проведения проверки, были обязаны разъяснить. И если при таком протоколе явки с повинной обвиняемый впоследствии отрекается от своих признаний – это значит, что его явка с повинной не имеет никакой силы и не является доказательством.

Его последующие объяснения (тоже берутся под протокол) – то же самое.

Те же требования, те же ограничения, те же последствия при их несоблюдении. Никакие последующие показания следователя в суде о том, что «все права разъяснялись лично и устно», обвинению в этой части не помогут.

А вот с протоколом допроса – уже сложнее. Допрос проведён при участии защитника, хотя и с несоблюдением кое-каких процессуальных формальностей и Стандарта осуществления защиты в уголовном судопроизводстве.

И что делать на этот счёт – ещё предстоит советоваться с подзащитным.

Но «выключать» этот протокол – также придётся, даже жертвуя коллегой.

Потом – передопросы, очные ставки, иные следственные действия, которые следователь сочтёт необходимыми (здесь у защиты – подчинённое положение).

Не забывая главного:

изначальное признание обвиняемым своей вины, не подтверждённое ничем иным, кроме явки с повинной и протоколов объяснения и допроса, не может являться основанием для обвинительного приговора.

И да, работы в этом направлении, чувствую – непочатый край.

А что, разве когда-то бывало иначе?

Как рождаются такие признания?

Всегда одинаково. Для понимания – одна поучительная цитата:

“Во время… допросов даже невиновные подозреваемые не могут сопротивляться давлению следователей с целью добиться признания после многих часов психологически изматывающего допроса. Вот почему, хотя типичный допрос длится меньше часа, допросы, приводящие к ложным признаниям, в среднем длятся шестнадцать часов” (Роберт Чалдини «Психология согласия»)

Поэтому помните: самооговор – не способ защиты.

Самооговор – это путь в тюрьму.

От рабочего – к весёлому

Выхожу из следствия, сажусь в кафе неподалёку, за пасту и кофе.

Телефон взрывается ритмом «Миража» («Новый герой»), номер незнакомый, но пометка «подозрение на спам» отсутствует. Значит – скорее всего, не спамеры.

-Внимательно.

Неизвестный мужской голос:

-Здравствуйте, Вы адвокат?

-Да.

-У меня проблема…

-Я слушаю.

-Даже не знаю, как рассказать…

-По возможности – коротко и ясно.

История была уникальной и тривиальной одновременно. Устав от однообразия одинокой жизни, мужчина придумал замутить с вэбкамщицей.

Знаете, кто это? Это девушки, что раздеваются перед камерой за деньги:

Соответственно, мужик, созерцая такое зрелище, пришёл к логическому финалу:

А затем предложил той девушке личное знакомство. Девушка согласилась, с одним интересным условием – билет к нему будет стоить 800 000 рублей. Он изумился – почему так дорого? – на что ему было разъяснено популярно: всё, что он проделал на камеру, было записано. И если в течение часа деньги в вышеуказанной сумме не будут переведены на конкретные реквизиты – видео уйдёт в интернет, для широкого ознакомления с ним юзеров по всему миру.

Терпеливо объясняю – свои проблемы, уважаемый, Вы подняли себе сами. Я Вам помочь не смогу – Вам в полицию, с заявлением о вымогательстве. Сотрудники примут заявление, объяснения, проведут комплекс ОРМ с ТМ, для отслеживания и фиксации противозаконных требований, передачи Вами денег и так далее.

Абонент – так ведь я уже уплатил. Сколько? Все восемьсот. Ну, гений.

Понимаю, что надо завершать разговор – здесь не помочь.

Для проформы – интересуюсь:

-Вы никогда не задумывались, сколько живых отличных девушек Вы могли бы заполучить себе в постель за те самые восемьсот тысяч?

И тут он взрывается и просто в истерике кричит мне в трубку:

-Вы нормальный, такое спрашивать? Нет! ВЫ НЕНОРМАЛЬНЫЙ!

Просто для сведения и понимания: ненормальным я являюсь по мнению того человека, который дрочил в вэб-камеру.

И тут я уже просто не знаю, как это комментировать. Просто – не знаю.