My child's father filed a lawsuit for determining the order of communication with our child, but I strongly oppose it because of false claims

₽ VIP

Отец моего ребенка подал исковое заявление об определении порядка общения с ребенком. Я категорически против, потому что: 17 ноября 2010 г. К обратился в Анивский районный суд с исковым заявлением об определении порядка общения с ребенком, Морозовой Ксенией Александровной, 21 мая 2004 года рождения. В исковом заявление Кудлай А.Л. сообщил, что неоднократно пытается договорится со мной о времени общения с дочерью, назвал основной причиной разногласий – мой отказ от факта его отцовства, установил вопрос о том, почему я не отказываюсь от алиментов и не оформлю отцовство на фактического отца.

Считаю, что содержание искового заявления не соответствует действительности по следующим обстоятельствам.

21 мая 2004 г. у меня родилась дочь - Морозова Ксения Александровна. Отцом ее является бывший сожитель - Кудлай А.Л., о чем свидетельствует запись акта об установлении отцовства № 15 от 09.02.2004 г. в отделе ЗАГС Анивского района Управления ЗАГС Сахалинской области. В браке мы не состояли по причине отсутствия его желания узаконить отношения.

По истечению полутора лет наши отношения прекратились, но общение отца с дочерью продолжалось еще некоторый период и в основном, когда дочь находилась в квартире отца, время проводила с ней его бабушка.

С 2006 года отец утратил всякий интерес к ребенку: он перестал ее навещать, брать к себе домой, материальную поддержку на содержание дочери не оказывал.

В январе 2007 года я обратилась в суд с заявлением о взыскании алиментов на ребенка. В ходе судебного производства Кудлай А.Л. отрицал свое отцовство по отношению к ребенку, ходатайствовал о проведении экспертизы ДНК, всячески пытался избежать обязанности по ее содержанию. Суд удовлетворил мое исковое заявление. Вопрос о выделении времени на общение с ребенком Кудлай А.Л., соответственно, не подымал.

18 января 2010 года состоялась случайная встреча с Кудлай А.Л., где он заявил, что желает общаться с ребенком и принимать участие в ее воспитании. На что получил отказ с моей стороны по следующей причине: с момента последней их встречи прошло около 4-х лет, дочь забыла его, незнакомых людей она боится, на общение не идет. На отказ Кудлай А.Л. ответил грубостью, нецензурными выражениями. На мое замечание о непозволительности такого поведения в присутствии ребенка он не отреагировал. В результате такого поведения истца дочь долгое время не могла успокоится, испытывала глубокий стресс, говорила о боязни к этому человеку. В последующем я обратилась с заявлением к начальнику ОВД по МО «Анивский городской округ» с просьбой о привлечении к ответственности Кудлая А.Л. за его поведение.

Помимо этого, считаю безосновательным требовать общение с ребенком без присутствия матери, в незнакомом для ребенка месте, в присутствии посторонних и незнакомых для нее людей. Потому как, дочь имеет определенный распорядок дня и проведение времени, а особенно ночи вне дома, в отсутствии матери скажется крайне нежелательно на ее психическое состояние, еще несформированное для понимания такой сложной ситуации.

Также считаю, что такое периодическое проявление требований о предоставлении времени на общение с ребенком обусловлено желанием добиться моего отказа от выплаты алиментов на содержание дочери, и носит принципиальный характер. В одном состоявшемся телефонном разговоре в 2010 году Кудлай А.Л. заявил: «если хочешь, чтобы я не встречался с ребенком, тогда отказывайся от алиментов…»

Мирных попыток договориться со мной о времени на общение с ребенком предпринято не было, интереса к дочери проявлено не было также. Утверждение о том, что биологическим отцом Кудлай А.Л. не является, исходило именно от него, а не от меня, как он утверждает в исковом заявлении. Таким образом, оснований для отказа от алиментов, и тем более, от отцовства не существует. Какое решение примет суд?