Очень хотел бы установить контакт с грамотными специалистами в излагаемом мною вопросе.
Мы женаты 9 лет, жена отличалась импульсивным характером, по специальности врач-гинеколог, однако общий стаж работы за всю трудовую жизнь – 3 месяца. Отличается высомерным характером, склонна к авантюрам, психологическим провокациям, в настоящее время – ко лжи вплоть до псевдологии, что позволяет подозревать психопатию. 2 детей, девочки 10 и 14 лет, первый ребенок – от ее первого мужа. Я – специалист по информационным технологиям.
29 августа 2005 года у нас случился конфликт, который заключался в том, что после отдыха с детьми в деревне жена без предупреждения привезла с собой домой тещу, с которой у меня натянутые отношения вплоть до неприязненных и заявила, что ее мама (62 года, учитель физики, трижды разведена, имеет свою квартиру в райцентре) будет проживать вместе с ней. Я к этому готовился и сказал, что если завтра она будет оставаться в квартире, я подам заявление о выселении в суд. У меня есть вторая квартира, куда я всегда ухожу в случае конфликтной ситуации, куда я и отправился. На следующий день юрист на моем предприятии порекомендовал мне сначала обратиться к участковому, который, возможно, и решит все проблемы, т.к. я собственник всей недвижимости. По приходу к участковому я узнал, что утром этого дня приходила моя жена и подала заявление в милицию о скандале, который я якобы учинил, ругаясь матом, угрожая убить жену и т.д., свидетелем выступила ее старшая дочка. В результате – 156 ст. ГК, мои обращения с обжалованием в прокуратуру не дали результата, никто не занялся разбирательством, были даны отписки.
Далее ситуация развивалась еще более драматично. У меня очень теплые отношения со своей дочерью, она мой единственный ребенок, я очень ее люблю, однако после конфликта, когда я по настоянию адвоката перешел жить на другую квартиру, отношения резко разрушились. Дочь не звонила мне ни разу за 1,5 месяца, отказывалась встречаться со мной и даже разговаривать по телефону, боялась меня. Это меня сильно встревожило, по совету адвоката я обратился к школьному психологу с просьбой выяснить причину резкого изменения поведения ребенка по отношению ко мне. Психолог сообщила, что мать категорически отказалась от проведения беседы с ребенком. Я пошел к директору школы, после чего мать разрешение дала, однако сама девочка отказалась от беседы.
Тогда мы с адвокатом написали заявление в отдел опеки и попечительства, в котором я просил установить время общения с ребенком - выходные дни, когда я могу забирать дочку и проводить с ней время без присутствия матери, разобраться в сложившейся ситуации и исключить возможность психологического насилия над дочкой со стороны жены. На беседе с зав. отделом опеки я 1,5 часа слушал излияния жены по поводу моей подлости, сама зав. отделом – разведенная женщина, авторитарная и властная, воспитывающая ребенка в одиночку, поэтому ответом на мое заявление была отписка, в которой мне отвечали, что повода для установления времени общения нет, т.к. мы в браке и я как отец имею все права на ребенка. Заявление в отдел опеки, вероятно, было неожиданностью для жены, т.к. на следующий день она побежала к моему директору на работу и целый час рассказывала ему о своей несчастной жизни со мной и моих низких морально-нравственных качествах. Директор потом вызвал меня и был очень озадачен, т.к никогда ранее случаев прихода жен с целью оклеветания мужа у нас на предприятии не было. Он принял мою сторону как специалиста и заявил, что парткомы в настоящее время не действуют, однако подтвердить мое оклеветание в заявлении в милицию отказался из-за нежелания быть втянутым в конфликт.
22.10.05 дочка попадает в неврологическое отделение детской больницы. Я это узнал случайно, когда зашел на квартиру проживания моей жены и детей с подарками по случаю окончания учебной четверти. Жена сказала мне, что дочь в тяжелом состоянии находится в больнице и никаких подарков от меня принимать не будет, и вообще при поступлении в больницу просила зав. отделением положить ее в такую палату, куда не сможет попасть папа, т.е. ощущала сильный страх. Поскольку больница - это территория нейтральная, я пошел к зав. отделением, лечащему врачу на беседу с просьбой о совместном с ними посещении своей дочери, т.к. я не понимаю, что происходит и как отец хотел бы навещать своего ребенка в больнице. Врачи были напуганы и попросили меня дождаться детского психотерапевта, что я и сделал, рассказав ему о ситуации в семье, характере своей жены. После беседы с дочерью психотерапевт сообщила мне, что любой намек на анализ сложившихся взаимоотношений с отцом вызывал у ребенка тревогу и страх и она прекратила беседу. Второй беседы не состоялось, т.к. моя дочь отказалась от нее по причине плохого самочувствия. Я проконсультировался с адвокатом, учителями – все рекомендовали мне самому навестить дочь с подарком и посмотреть на ее реакцию. Я так и сделал. Пришел в больницу через 10 дней после поступления дочери, когда матери в палате не было (я говорил, что она нигде не работает и имеет возможность осуществлять тотальный контроль над ребенком), а были 2 девочки-подружки. При передаче дочери подарка я поймал на себе ее взгляд, полный нечеловеческой ненависти, после чего сразу же попрощался и ушел. На следующий день она была выписана из больницы, как я думаю, врачи сами испугались того, что начало происходить: после моего ухода дочь стала в ненависти ломать богатый конструктор, который я подарил (как написали адвокату в ответе – наблюдался эпизод психо-моторного возбуждения). Меня все это очень напугало, появилось мнение, что происходящее с дочкой – результат грубого кодирования ребенка со стороны жены (она знакома с некоторыми техниками как врач). После выписки из больницы жена пропадает с обоими детьми на неделю (во время учебы). Как я понимаю, это жена испытывает немотивированный страх меня и передает его детям. Ее мать все это время проживает с ними.
Далее. В середине ноября 2005 г. моя дочь попадает в дневной стационар детского психо-неврологического диспансера. Основная жалоба – панический страх отца вплоть до невозможности посещать школу. В диспансер я не ходил, только звонил. 25 ноября 2005 г. моя жена подает заявление в суд о расторжении брака и ограничении моего общения с ребенком, т.к. я оказываю психическое насилие над ребенком, заставляя дочку встречаться, преследуя ее в школе, мед. учреждениях, дома. 1 декабря 2006 года мою дочь переводят из детского психо-неврологического диспансера в психиатрический стационар, где она находится 3 недели. Страх отца очень силен, врачи не рекомендуют мне приходить. Мать все время находится рядом с ребенком и зав. отделением в беседе по телефону говорит, что проблемы ребенка можно было бы снять, если можно было исключить присутствие матери, однако правовых оснований для этого нет, кроме того, моя жена конфликтный человек и неприятностей себе из врачей никто не хочет.
5 декабря 2005 г. жена подает второй иск в суд о разделе имущества, в котором встречаются уже крайне странные фразы о том, что раздел имущества позволит ей исключить мои приходы домой без предупреждения о ограничить ребенка от моего общества. Все характеристики у меня – положительные, нигде на учете не состою, практически 10 лет содержал жену с двумя детьми, очень люблю свою дочь, которая унаследовала все фамильные черты моего рода. Однако последние 4 месяца ни разу не встречался с ней из-за сложившейся ситуации. Психологи в этой ситуации опустили руки и сказали, что только силовой метод через суд может что-то изменить. Для юристов эта ситуации также совершенно нова и необычна, судья в недоумении обращалась к моему адвокату, не понимая, как решать эти вопросы. При передаче исковых заявлений в суд с моей женой в присутствии судей случались эпизоды эмоциональных расстройств (слезы текут из глаз без видимой на то причины, без истерики). На учете в психдиспансере она вряд ли состоит, однако от получения прав на вождение автомобиля всегда отказывалась. Возможно она больна психопатией в стадии декомпенсации, однако себя больной не считает. Очень бы хотелось услышать Ваше мнение по поводу сложившейся ситуации и моей стратегии поведения.
Виктор. Romashkovm@mail.ru
