Как нам отстоять нашу квартиру, которую для нас заработал наш дед?

Прошу Вашей консультации. Излагаю суть моей проблемы.

В августе 2005 года мой родной дядя, родной брат моей матери, подал исковое заявление в суд о выселении и снятии с регистрации с жилплощади (2-х комнатной «хрущевки», 28 кв. м жилой площади) моей матери и трех ее сыновей, соответственно 17, 19, и 29 лет. Сыновья 17 и 19 лет являются инвалидами 1-ой и 2-ой групп. (29 лет – это я, заявитель).

В исковом заявлении наше выселение дядя мотивировал следующим:

Якобы, в 1993 году, когда дядя в очередной раз сидел в тюрьме, моя мать «незаконно» вселилась в квартиру без его согласия.

Поясняю:

В 1961 году квартира была предоставлена от завода моему родному деду и его семье:

его жене, двум его сыновьям и дочери, т.е. моей матери.

В 1975 году моя мать вышла замуж и прописалась по адресу мужа, но, к тому времени, когда родился я, в 1976 году, мои родители развелись, и мать вернулась в квартиру отца, где вновь была прописана моим дедом, – ответственным квартиросъемщиком.

В 1986 году у моей матери рождается второй сын, а в 1989 году рождается третий сын, но мать уже не регистрировала свои браки и имела статус матери-одиночки, при этом она постоянно была прописана и постоянно проживала в квартире своего отца, т.е. моего деда.

В 1985 году умерла жена моего деда (моя бабушка), в 1991 году умирает мой дед, в том же году средний брат получает от своего производства отдельную квартиру и, соответственно, выписывается из нашей.

Таким образом, в спорной квартире на 1991 год остаются прописанными: моя мать, трое ее сыновей, 15-ти (это я), 5-ти и 2-х лет, а так же младший брат моей матери.

В связи с криминальными наклонностями младшего брата матери (неоднократные судимости и отбывания наказаний в местах лишения свободы) совместное проживание в одной квартире с ним стало невозможным. И мать уезжает к родственникам жить в другую область, меня как старшего (15 лет) определяет в интернат, а с младшими остается. При этом она никогда не выписывалась из квартиры своего отца и, естественно, не выписывала своих детей.

Суду я предоставил справку о том, что, пребывая в интернате, я был прописан по адресу спорной квартиры.

В 1992 году в очередной раз отправляется отбывать срок младший брат матери, который оставался проживать один в нашей квартире.

Узнав об этом, моя мать с детьми решает вернуться в свою квартиру, но квартира оказалась опечатанной по причине, что в ней никто не проживал.

Мать обращается в Комиссию при Райисполкоме с просьбой о вселении в свою квартиру, и Комиссия выносит решение о вселении моей матери, с 3-мя несовершеннолетними детьми, в нашу опечатанную квартиру (копия постановления Комиссии от апреля 1993 года взята мной по запросу адвоката и пока суду не предоставлена, хранится у адвоката).

До весны 1996 года мы вместе с матерью живем в своей квартире до возвращения ее брата из тюрьмы.

С возвращением брата из тюрьмы совместное проживание с ним стало невозможным, и мать снова с 2-мя несовершеннолетними детьми вынуждена была опять уехать к родственникам в другую область.

Я, к тому времени уже окончив интернат, поступил в институт и стал продолжать свое образование, но проживать в своей квартире совместно с моим родным дядей для меня было невозможно.

Когда в 1998 году дядю в очередной раз посадили в тюрьму, я пользовался своей квартирой, которая была доведена до ужасного состояния (была разбита вся сантехника, выбиты окна, вся мебель была пропита).

Я пытался сделать ремонт в квартире, но меня соседи делать это отсоветовали («не трать денег понапрасну»), напомнив о том, что вскоре все-таки дядя вернется из тюрьмы и в нашей квартире опять будет притон.

В 2001 году дядя вернулся из тюрьмы и стал опять один проживать в нашей квартире. Мать с двумя младшими детьми стала проживать у родственников в другой области, хотя прописка у нее все время была прежняя, в квартире ее отца, и пенсию на детей-инвалидов она все время получала и получает, по сей день по месту прописки.

По возвращении дяди из тюрьмы им заинтересовалась некая женщина, которая с ним заключила официальный брак.

В августе 2005-го года дядя подает иск о выселении и снятии с регистрации из нашей квартиры моей матери и трех ее детей, мотивируя это тем, что «они уже 10 лет безвестно отсутствуют и их место пребывания неизвестно». Доверенным лицом дяди в суде становится его «официальная жена».

О том, что дядя подал на нас в суд, я узнал случайно от соседки по подъезду 9 мая 2006 года, когда мы с братом наведались проверить, что происходит с нашей квартирой. 25 мая 2006 года мы явились в суд в полном составе кроме несовершеннолетнего младшего брата, инвалида I-ой группы: мать и двое старших сыновей.

К исковому заявлению о нашем выселении были приложены фальшивые ксерокопии справок о том, что я и мой брат были зарегистрированы и проживали до 1993 года по другому вымышленному адресу, а якобы мать в квартире вообще не жила с 1975 года.

Судья отложил суд и потребовал от нас доказательств о том, что мы были прописаны и проживали в нашей квартире до 1993 года и нигде в другом месте прописаны не были.

11 сентября суду были предоставлены справки из интерната о том, что я во время учебы в интернате был зарегистрирован по месту жительства моего деда; о том, что по вымышленному адресу ни я, ни мой брат никогда не проживали. Постановление Комиссии при Главе Администрации района 1993 года о вселении моей матери с тремя детьми в нашу квартиру адвокат почему-то советует не показывать суду.

В настоящее время суд отложен по причине, что мы не заплатили адвокату, а у стороны истца адвокат в отпуске. Суд отложен до 16 октября. Наш адвокат требует заплатить наперед сразу за два процесса, так как уверена, что суд опять будет отложен.

Мой вопрос: как нам еще доказать, что мы имеем право на спорную квартиру (она, кстати, даже не приватизирована). Почему мою мать с тремя детьми требуют снять с регистрации для того, чтобы после нашего выселения дядя прописал туда свою невесть откуда взявшуюся «законную супругу».

Как нам отстоять нашу квартиру, которую для нас заработал наш дед?

С уважением, Юрий Маслиев.